Когда осенние печали. Часть 1
Шрифт:
Хорошо, если так… Иначе она просто умрёт от горя…
…А ещё он сказал, что хочет отпраздновать свой день рождения только с ней вдвоём… и пригласил её в ресторан. Она ещё ни разу в жизни не была в ресторане! Наверное, это смешно, но это – так…
Она пойдёт в ресторан со своим любимым парнем!.. Она наденет самое красивое платье… Она сделает причёску в парикмахерской… Она не будет надевать косынку, чтобы не помять уложенные волосы!..
Это будет самый счастливый день в её жизни… Двенадцатое ноября тысяча девятьсот восемьдесят второго года…
Только бы не было дождя…
***
–
– Я всё понимаю, - врач Татьяна Алексеевна смотрела на свою посетительницу поверх больших очков в светлой оправе, - в любом случае, я обязана хранить врачебную тайну, поэтому можете ни о чём не беспокоиться.
– Але нет ещё восемнадцати, поэтому, сами понимаете… но я, как мать, даю своё согласие…
– Вероника Григорьевна… - врач сняла очки и устало потёрла переносицу, - Давайте, не будем забегать вперёд. Приводите дочь завтра, и, если ваши опасения подтвердятся, назначим день…
– Да-да… Только, прошу вас заранее… Муж не должен ни о чём знать, это будет катастрофа… Но он одиннадцатого ноября уезжает в командировку на целую неделю… Всё нужно будет сделать именно в этот период.
…Вернувшись домой, Вероника сразу прошла в комнату дочери – надев наушники, та слушала магнитофонную запись концерта зарубежной группы. При виде матери, девушка и не подумала выключить музыку, так что той пришлось снимать с неё наушники самой.
– Завтра мы идём к гинекологу. Я договорилась, - присев напротив, Вероника пристально посмотрела на дочь.
– И когда?.. Ну, это… операция…
– Отец уедет одиннадцатого… Думаю, в этот же день.
Глава 9.
Вероника Григорьевна проснулась очень рано. Вернее, она практически не спала всю ночь, и предутреннее забытье, накатившее внезапно, вряд ли можно было назвать сном. Поставленный с вечера будильник нарушил тишину, и женщина нехотя поднялась с постели.
Посмотрев на всё ещё спящего супруга, накинула на плечи яркий шёлковый халат и вышла из спальни. Семён Ильич должен был встать ровно через пять минут – эта привычка выработалась у него за много лет: услышав во сне будильник, он ещё ровно пять минут пребывал в состоянии покоя, а затем просыпался самостоятельно, чем до сих пор удивлял своих домашних.
Выйдя на кухню, женщина зажгла газовую плиту и поставила на неё полный чайник. Её двоюродная сестра, исполнявшая обязанности домработницы, приходила к девяти утра, поэтому утренний кофе Вероника варила собственноручно. Завести домработницу ей посоветовала знакомая, жена ответственного партийного работника, и первое время Вероника Григорьевна стеснялась, да и супруг был категорически против. Но позже, прислушавшись к мнению подруги, Вероника всё же уговорила мужа, обосновав свою просьбу желанием помочь своей родственнице – Галя, так звали двоюродную сестру, жила в глухой деревне, совершенно одна, и с охотой переехала в областной город. В этом был двойной смысл: получив новую квартиру, Семён Ильич прописал Галю в старой, и оставил там жить, благо прежняя квартира не была ведомственной. Женщине было тридцать пять, она была младше Вероники на семь лет. Детей у Галины не было, замуж она не собиралась,
– Доброе утро, - проснувшийся супруг появился в дверях кухни, на ходу затягивая пояс дорогого махрового халата в крупную бело-коричневую полоску.
– Доброе утро! – широко улыбаясь, Вероника подошла к мужу и, обняв, расцеловала в обе щёки, - товарищ полковник, разрешите поздравить вас с профессиональным праздником!
– Спасибо, Верочка, - Семён Ильич послушно поворачивал лицо для поцелуев, сохраняя серьёзное выражение, - ну, хватит, хватит… Зацеловала…
– Заметь, зацеловала любя! – жена лукаво блеснула глазами и, открыв двухкамерный холодильник, достала оттуда заранее припасённый торт, - Скорее умывайся, и за стол!
– Вот это я не буду, - махнув на торт рукой, супруг открыл ящик импортного кухонного гарнитура розово-перламутрового цвета, и достал оттуда пачку «Мальборо», - и, вообще, наверное, завтракать не буду.
– Как это – не будешь?! – Вероника Григорьевна продолжала доставать из холодильника продукты – копчёную колбасу, голландский сыр, сливочное масло, сгущённые сливки.
– Нет аппетита. Пожалуй, только кофе выпью.
– Но я готовила тебе праздничный завтрак! – супруга расстроенно опустила руки, - Сеня, так нельзя… Ты сейчас уедешь на целый день, пока поздравления, награждения… Когда ещё тот банкет?!
– Ничего, мы народ ко всему привычный. Да, машина за тобой придёт в половине пятого, будь готова, концерт ровно в пять.
– Хорошо, - жена послушно кивнула, - ты съешь хоть кусочек торта, Сенечка…
– Пусть Алька торт ест, а то я вчера на неё посмотрел – бледная какая-то, худая… Учёба на неё так действует, что ли?!
– Наверное… - мгновенно побледнев, Вероника отвела глаза и начала демонстративно намазывать кусочки белого батона сливочным маслом, - Не привыкла ещё, да переживает из-за Виталия…
– А что с Виталием? – супруг собрался выйти из кухни, но, услышав имя дочкиного жениха, обернулся в дверях.
– Представляешь, он её бросил, - женщина с деланным равнодушием продолжала делать бутерброды, - глупость, конечно… Но она сильно переживает.
– Бросил?.. – хмыкнув, Семён покрутил головой, - Не знал…
– Да когда тебе, Сеня?! У тебя своих забот… да и ерунда это всё, первая любовь… Пройдёт…
– Если честно, мне он не очень нравился. Слишком дерзкий, авантюрного склада… Олег-то с ним всё ещё дружит?
– Дружит…
– Плохо…
– Ну, почему? – Вероника Григорьевна пожала плечами, - Ничего плохого не вижу. Виталий умный, начитанный, у них с Олегом общие интересы…
– Знаю я их интересы. Не далее, как вчера ребята из шестого отделения задержали одного такого начитанного молодчика – разбил витрину в ювелирном магазине!
– Ужас… - Вероника Григорьевна поёжилась, - Ограбление, да?
– Если бы. Выбирал своей девушке кольцо. Да не понравилось, как его обслужили… Ты только представь, Вера, ему – двадцать лет, а он кольцо золотое покупает!