Когда отступит тьма
Шрифт:
На миг Коннор вновь очутился в своей нью-йоркской квартире, в перестрелке с Кортесом и Лоумаксом, пули пролетали мимо него в темноте.
Стрелял Роберт наверняка из «смит-и-вессона» Данверз, отобранного у нее в лесу. Шестизарядного, раздалось шесть выстрелов, значит, барабан должен быть пуст.
Надо действовать быстрее, пока Роберт не успел его перезарядить.
Коннор метнулся в проем, оглядывая пещеру поверх ствола своего «смит-и-вессона», готовый стрелять в этого гада, убить...
— Я бы не стал, — произнес Роберт настолько громко, что Коннор
Роберт стоял у дальней стены, прижимая к себе Эрику. Оружие валялось на полу, но в правой руке Роберта был нож, лезвие касалось туго натянутой кожи на горле Эрики.
Коннор замер.
— Бросай оружие, шеф. — Роберт смахнул с лица маску, она повисла на плече, рога отбрасывали на стену громадные, искаженные тени. — Бросай, или она умрет.
— Бен, — прошептала Эрика, чуть заметно покачивая головой, — он все равно убьет меня.
Коннор подумал, есть ли возможность снять Роберта так быстро, чтобы он не успел полоснуть ножом.
Нет. Пулю необходимо всадить в мозг, это мог бы сделать снайпер из спецподразделения. А он просто-напросто патрульный полицейский, проведший много лет за письменным столом.
Разжав руку, Коннор выпустил револьвер. Оружие лязгнуло о каменный пол.
Эрика застонала и завертела за спиной связанными запястьями.
— Теперь отфутболь его ко мне, — сказал Роберт.
Коннор легонько пнул пистолет, он, вертясь, заскользил по полу и замер на полпути между ними.
Роберт нахмурился. Он, разумеется, хотел бы, чтобы оружие оказалось поближе к нему.
Коннор посмотрел ему в лицо, красное от безумного возбуждения, блестящее от пота, и понял: Роберт думает, что мог бы легко убить Эрику — всего лишь провести ножом, но есть вероятность, что противник бросится к револьверу и, опередив его, схватит оружие.
Используя Эрику как щит и заложницу, он мог не подпускать Коннора к себе.
Роберт сделал шаг вперед и встретился с Коннором взглядом, нож твердо прилегал к нежной коже под челюстью Эрики, Коннор вгляделся в его глаза, ища там хотя бы искру разума, но находил только беспросветную бездну.
— Все кончено, — услышал он собственный голос и отдаленно удивился, что говорит спокойно, ясно. — В этих пещерах есть и другие полицейские. Они должны были слышать выстрелы. И сейчас идут сюда. Даже если ты проберешься мимо них, выход из пещер охраняется. И ты опознан. Блузка Шерри Уилкотт в нашем распоряжении. Нам известно все. Тебе не спастись.
Пустые пещеры глаз Роберта на миг осветились веселым блеском безумия.
— Не будь так уверен, — ответил он, и язык его прошелся по губам, выскользнув из-за желтых зубов, будто ящерица. — Твои полицейские найдут этот зал в лабиринте пещер не так уж быстро. К тому времени, как они появятся, я надежно спрячусь. Здесь тысяча ходов. Есть и другие выходы. Я могу спрятаться, и меня никто не найдет. Могу убежать и не попасться. — Сделал еще шаг. — Я ведь умнее твоих друзей. Умнее вас всех, вместе взятых.
Роберт рассматривал угрозу ареста как интеллектуальное соперничество.
— Я знаю,
Роберт фыркнул.
— Тебя?
И снова шагнул вперед, толкая перед собой Эрику. Боковым зрением Коннор видел ее бледное красивое лицо, он не мог отвести взгляда от пустых глаз Роберта.
Еще один шаг, и этот безумец сможет дотянуться до пистолета, тогда конец.
— Нет, — ответил Коннор. — Не меня. Ты постоянно в страхе. Потому что отчасти до сих пор маленький мальчик, видящий, как гибнет мать.
— Бен, — прошептала Эрика, — не надо.
Коннор едва расслышал ее. Внимание его было сосредоточено на лице Роберта.
— Ты так и не преодолел этого, верно? Это ее вопли ты слышишь по ночам, ее лицо видишь при мысли о богине, которой поклоняешься...
— Заткнись! — рявкнул Роберт.
Его рука еще крепче стиснула нож. Коннор заговорил мягче:
— Я не собираюсь обвинять тебя ни в чем. Вот что тебе нужно понять, Роберт. Послушай. — Дальнейшие слова давались трудно, и спокойствие в голосе Коннора сменилось мучительной взволнованностью. — Я лишился той, кого любил. Винил в этом себя. До сих пор виню. Думаю... думаю, с тобой происходит то же самое.
Роберт не отвечал, не шевелился. Коннор позволил себе надеяться, что пронял его.
— Ты твердишь себе, что повинен в смерти матери, — продолжал он, понизив голос до шепота. — Это терзает тебе душу. Я знаю, что да. Знаю, каково это. — «Услышь меня, — молил он стоящего перед собой человека, — услышь, что я тебе говорю, пожалуйста». — Бессонные ночи, кошмары — все это мне знакомо.
По-прежнему ни ответа, ни перемены выражения лица.
— Но тут нет твоей вины, Роберт. Ты был всего-навсего ребенком. Ты не должен принимать на себя вину.
Роберт пристально смотрел на него несколько долгих секунд, потом улыбнулся, скупо, печально, многозначительно.
— Не должен? — Он бросил быстрый взгляд на Эрику. — Скажи ему, сестричка.
Эрика заколебалась. Ее лицо вдруг на миг стало для Коннора лицом Карен, каким он видел его, сидя подле нее на кровати, держа ее окровавленную руку.
Нож прижался плотнее, потекла струйка крови, и Роберт прошипел:
— Скажи!
Эрика закрыла глаза. Голос ее был тихим и отчужденным, голосом сомнамбулы:
— Ты не так все представляешь себе, Бен. Совершенно не так. Кейт с Ленорой не убивали друг друга. Мы убили их. Мы вдвоем. Роберт и я.
Глава 20
Эрика не хотела этого говорить, не хотела, чтобы кто-то узнал, и особенно Бен Коннор.
Она увидела в его лице замешательство, потом ошеломленное понимание.
— Вы?.. — прошептал он.
— Да, Бен. — Голос ее звучал тихо, сдавленно, легким хрипом, вызывающим сухое эхо в углах грота. — Мы убили обоих, и... — Она не могла говорить этого, но была вынуждена. — И на самом деле все это я... на мне лежит бремя вины, ответственности. Не на Роберте. Это все я.