Когда отступит тьма
Шрифт:
Голос его, совершенно спокойный, почти задумчивый, остудил ее горячность.
— Нет? — переспросила она. — Тогда что же там случилось?
— Не знаю, следует ли говорить об этом мне. Пожалуй, будет лучше, если он расскажет сам.
— Я его уже спрашивала. Он ушел от ответа.
Хозен ничуть не удивился:
— Он не любит говорить о себе.
— Значит, ты сам расскажешь, или как?
Рация на поясе Хозена затараторила, он склонил голову, послушал, потом кивнул, словно стало ясно, что вызывают не его.
— Времени, пожалуй, у меня немного есть, — сказал он. — И рассказать труда не составит. Видишь
— Ну так что же? Сообщить в отдел внутренней безопасности, пусть его сотрудники занимаются этим.
— Он так и сделал. Но, как ни странно, там не приняли никаких мер. Видимо, потому, что один из этих двоих был сыном комиссара полиции.
Магиннис хмыкнула.
— Ну, тут Коннор выходит из себя. Ему плевать на политику. Полицейский-преступник — это полицейский-преступник и точка, независимо от того, чей он сын. Коннор вызывает обоих, говорит, что раскусил их и им лучше бросить это дело.
— Но они не послушались.
— Нет, слишком уж втянулись. Как потом выяснилось, сынок комиссара — фамилия его Кортес — наделал карточных долгов. А другой, Лоумакс... в общем, это был тупой болван, любил предприимчивость и терпеть не мог, чтобы ему указывали, что делать.
Хозен сунул большие пальцы за пояс, и брюшко его выпятилось еще на дюйм-другой,
— После этого большинство людей на его месте, наверное, махнули бы рукой. Чего, мол, я собираюсь добиться? Мир спасти? Но Коннор не из тех, кто опускает руки. Он не может мириться с тем, что у него под началом два негодяя. Никто не хочет вмешиваться, значит, нужно заниматься этим самому. Он сообщает по телефону, что заболел, потом останавливается неподалеку от участка на собственной машине. Кортес с Лоумаксом едут на патрулирование, он следом. В первый вечер ничего не происходит, он снова сказывается больным. Сильный грипп. Получает отпуск по болезни на неделю. Но каждый вечер следует за той патрульной машиной.
— Они не замечали слежки? — спросила заинтригованная неожиданно для себя Магиннис.
Хозен покачал головой:
— Коннор хитроумен. Мог бы стать детективом, только не хотел оставлять патрульной службы. Он понимал, что они заметят одну и ту же машину, ездящую за ними два вечера подряд, поэтому стал одалживать тачку у приятеля, брать напрокат, нанимать такси на целую смену. Иногда ездил впереди этих типов, наблюдал за ними в зеркало заднего вида. Иногда по параллельной улице. Шел на всевозможные уловки, те двое подонков даже не догадывались, что начальник висит у них на хвосте.
— Так. И чем же все кончилось?
— На пятый или шестой, седьмой вечер Коннору наконец повезло. Кортес с Лоумаксом задерживают торговца наркотиками, часть товара забирают. В ближайший перерыв едут за пределы своего участка на какую-то темную улочку. Там закрытая лавочка, химчистка или что-то в этом роде. В общем, неработающая. У этих типов откуда-то есть ключ от задней двери. Они входят, выходят, а Коннор снимает все это на видео. Теперь он знает положение вещей...
— Они не хотели класть отобранный наркотик в свои шкафчики, — догадалась Магиннис, — так как
— Верно.
— А что ж сразу не сбыли товар?
— Видимо, хотели свести риск к минимуму. Накопить побольше, продать оптом. Меньше сделок — меньше шансов попасться.
— Но все же попались. Да, Коннор поработал неплохо. Молодец, — равнодушно сказала Магиннис.
— Это еще не все. Я говорил тебе, этот Кортес был сынком комиссара.
— И что?
— Коннор в тот же вечер звонит приятелю из ОВБ. Рассказывает о видеопленке. Просит устроить официальный обыск в лавочке, где Кортес с Лоумаксом хранят свой запас. Приятель говорит, что ему надо сперва посмотреть пленку, назначает встречу на вторую половину следующего дня, раньше не хочет. Утром Коннор запирает пленку в ящике своего стола. Минут на пять выходит, а когда возвращается, догадываешься что?
— Пленки нет, — сказала Магиннис.
Кивок.
— Ящик стола был взломан. Произошло это в здании полицейского участка, среди бела дня, можешь себе представить?
— Приятель Коннора раскрыл все Кортесу.
— Единственное объяснение. Дружба дружбой, а от услуги комиссарскому сынку выгоды больше.
Магиннис думала, что знает кое-что об интригах, бюрократии, ее перегибах. Но ошибалась. Ничего подобного в Барроу не было.
— Так, — неторопливо произнесла она. — Судя по всему, это еще не конец.
— Конечно. Коннор не допустил бы такого конца. Само собой, он остался с пустыми руками. Пленки нет, никаких доказательств нет, оснований просить ордер на обыск нет, да и получи он ордер, сама понимаешь, Кортес с Лоумаксом должны были продать товар или перепрятать. А помощи от ОВБ ждать нечего. Да и доверять ему нельзя. Но он все равно намерен посадить этих типов, поэтому начинает вести разговор с последним торговцем, которого они взяли.
— В камере?
Хозен кивнул.
— Само собой, тот парень не хочет идти на сотрудничество. Кортес с Лоумаксом, забрав большую часть товара, оказали ему услугу. Поскольку наркотика при нем было обнаружено меньше пятисот граммов, он не получает положенных пяти лет. Адвокат сказал ему, что он может свести свою вину к хранению наркотика, а не торговле им. Но поскольку то был кокаин, даже хранение является преступлением, и тот парень с его репутацией получает срок. Поэтому Коннор предлагает сделку. Если парень скажет правду в показаниях под присягой, Коннор добьется в прокуратуре снятия всех обвинений. Торговец хочет подумать до утра. Коннор едет домой.
Хозен сделал паузу, он видел, что Магиннис с жадностью слушает его, и явно наслаждался этим.
— Коннор едет домой, — напомнила она ему. — А дальше?..
— Так вот, в этой тактике Коннора имелся определенный риск. Если разговариваешь с арестованным в участке, кто-нибудь да узнает об этом. Узнай Кортес с Лоумаксом, что происходит, они могли запаниковать, пойти на какое-то безрассудство. Именно так и вышло.
— Рассказывай.
— Они уже поняли, что Коннор рано или поздно найдет способ их уличить. И что больше опасаться им некого. Все остальные не настолько упрямы или, может, не настолько глупы, чтобы ковырять эту болячку. И Кортес счел, что если не будет Коннора, не будет и проблем. Поэтому в ту ночь они решили убрать его.