Когда отступит тьма
Шрифт:
— Называй как хочешь, — сдавленно ответил Эндрю.
— Нет, я хочу, чтобы ты это сказал. Ты любишь ее? Любишь мою сестру?
— Да, черт возьми. Люблю.
Эти слова прозвучали как второй брачный обет, более обязывающий, чем первый.
— Ты меня удивляешь. Я думал, ты любишь только деньги.
Она тоже так думает, чуть было не сказал Эндрю. Но промолчал.
— И все равно, — продолжал Роберт, — ты знаешь, что я не могу пойти на эту сделку.
— Почему?
— Потому что Эрика развяжет язык. Если освободить ее, она прямиком побежит в полицию и донесет на
— Нет.
— Чушь. Донесет. И я окажусь в тюрьме.
Бессилие толкнуло Эндрю на отчаянный шаг.
— Если она умрет, я донесу в полицию, черт бы тебя побрал!
— Угрозы. — Смешок. — Ты тоже в этом замешан.
— Не полагайся на это. Я могу играть жестко. Ты должен знать.
Еще одна задумчивая пауза.
— Да, — неторопливо произнес Роберт. — Пожалуй, можешь.
Крался Элдер неспешно. Обдумывал, как лучше всего приблизиться к лачуге. Идти по дороге не годилось — с тридцати ярдов он станет удобной мишенью.
Так, ладно. У лачуги только одно окно. Если обойти ее и приблизиться сзади, вероятность, что у Роберта будет преимущество над ним, невелика.
Низко пригибаясь, Элдер торопливо пошел через кусты у подножия холма, поглядывая на лачугу. Приблизившись к ее глухой задней стене, он решил действовать.
Элдер торопливо поднимался по склону, тяжело дыша, при каждом нетвердом шаге в его мозг врывались воспоминания. Он бежал среди беспорядочно лежащих тел на тихоокеанском острове, вокруг смертоносным дождем падали японские пули, повсюду раздавались стоны и мольбы раненых. Он гнался по тропинке за Гектором Дэвисом, когда Гектор забил жену насмерть и пытался скрыться, потом Гектор стоял на коленях, плача, твердил, что любил ее, а рядовой полицейский Пол Элдер надевал на него наручники и говорил: «Знаю». Он бежал со всех ног по улицам Барроу, в пиджаке и галстуке, с букетом в руке, потому что его треклятая машина сломалась и он опаздывал на только второе свидание с красавицей Лили Эверсон, на которой уже хотел жениться.
Воспоминания, хорошие и скверные, частицы жизни, и вот он уже возле лачуги, прижимается к глухой стене, надеясь, что треклятый Роберт не предвидел этого маневра и не застрелит его, пока он переводит дух.
Текли опасные секунды. Перестав ловить ртом воздух, как вытащенная из воды форель, Элдер глянул, в руке ли оружие — да, никуда не делось, — и пошел вдоль стены, мимо тарахтящего дизельного генератора и бочек с горючим, к двери лачуги.
— Ты круто обходился со мной последние два месяца, — произнес Роберт задумчивым голосом философа.
— Ты еще круче обошелся с Шерри Уилкотт.
— Может, ты сам хотел ею попользоваться? В этом все дело? Ревнуешь, Эндрю?
— Ненормальный.
— Предсказуемый ответ. И все-таки мне любопытно. Ощутил ты возбуждение, перебирая ее тряпки? Когда выкапывал оттуда, где я их зарыл, не испытывал — как это называется по-уличному, — что брюки оттопыриваются?
— Это было просто-напросто делом.
— Готов держать пари, при каждом глубоком вдохе ты ощущал от блузки ее запах. Блузка в конце концов насквозь пропиталась ее холодным
— Из нас двоих, Роберт, псих ты. Я ввязался в это ради денег, а не удовольствия.
— Думаешь, я поэтому лишил Шерри жизни? Для удовольствия? Думаешь, я для этого удерживаю Эрику?
— Твои мотивы меня не интересуют. Я только хочу ее возвращения. Уразумел, Роберт? Система рычагов в твоих руках, Роберт. Воспользуйся ею.
— Система рычагов. Финансовый термин, заимствованный из физики. Знаешь, это два сходных понятия. Множество цифр и формул, а в основе всего этого не физическая реальность, просто коллективное желание верить.
Эндрю был сбит с толку.
— Я охотно бы продолжил эту философскую дискуссию, но...
— Оставь. Ты слишком недалек и прагматичен, чтобы задумываться над высшими тайнами. Как тот сопляк Александр, ты разрубил бы мечом гордиев узел, тебе не хватило бы терпения распутывать его секреты. Заподозрив меня в смерти Шерри Уилкотт, ты даже не подумал спросить, почему я это сделал или что мог бы тебе открыть. На уме у тебя были только деньги. Шантаж.
Это, разумеется, соответствовало истине.
Шерри Уилкотт обнаружили мертвой двадцать первого января. Эндрю услышал об этом в городе в тот же день. Какое безумное чудовище, с гневом и страхом спрашивали люди, способно поднять нож на девушку?
Эндрю знал единственный ответ на этот вопрос. Несколькими месяцами раньше, когда они с Эрикой еще общались, она рассказала ему о визите в лачугу Роберта — и о том, как он набросился на нее.
Набросился на нее... с ножом в руке.
Китайцы видят какую-то благоприятную возможность в любом кризисе. Эндрю, видя неизбежность развода и конец беззаботного, праздного образа жизни, ухватился за благоприятную возможность, которую предоставляла ему смерть Шерри.
Вечером двадцать второго января он поехал к лачуге Роберта и наблюдал за ней в бинокль. Пока Роберт не заснул. Уже за полночь обследовал двор и обнаружил свежевскопанную землю. Достав из багажника машины складную лопату, откопал спрятанную женскую одежду: туфли, белье, юбку, блузку.
Из газетных сообщений после смерти Шерри Уилкотт он знал, во что она была одета.
Сексуального возбуждения, которое приписывал ему Роберт, Эндрю не испытывал. Одежда была просто-напросто финансовым достоянием, столь же невозбуждающим, как надежный совместный фонд. Роберт касался ее, пока кровь еще не засохла. Его кровавые отпечатки пальцев — неопровержимое доказательство виновности — были в десятке мест.
Эндрю напомнил себе об этой виновности.
— Не тебе выносить моральные суждения, — сказал он холодным тоном.
— Мне. Я совершил только предопределенное. Судьба велела, я повиновался. Девушка пошла на это добровольно. Душа ее молила об освобождении из темницы тела. Мой поступок был актом любви и веры.
— Если веришь в это, ты еще безумнее, чем я считал.
— А вот ты увидел только возможность обогатиться. Я так и не понял, зачем это тебе. Разве состояния Эрики недостаточно? Тебе в самом деле нужна и моя половина наследства?