Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Шпор Кристина

С Бонном вопросы были в отношениях не на личном уровне, а на политическом, что объяснялось глубоким разладом внутри коалиции. В нескольких телефонных разговорах в течение апреля-мая Коль попытался заверить Буша в своей лояльности трансатлантическому партнерству и в том, что он не даст вопросу о РМД повредить саммиту. Его тон был почти что отчаянным, чего не смогли скрыть даже официальные американские записи их разговоров. «Он хотел, чтобы саммит прошел успешно. Он желал, чтобы президент добился успеха. Это будет первая президентская поездка в Европу в качестве президента. Президент – надежный друг европейцев и особенно немцев» 132 .

132

GHWBPL Telcon of Kohl–Bush call 5.5.1989 Oval Office p. 2.

Препирательства в канун саммита не смущали Буша. Он знал, что целью Коля является «сильное НАТО» и что канцлер «привязывает его политическое существование к этой цели» 133 . Но все-таки прогнозы перед саммитом

оставались неясными. «Буш приезжает на переговоры с разделенным НАТО», – такой заголовок вынесла на свои страницы «Нью-Йорк таймс» 29 мая. Газета заявляла, что настойчивость Бонна в вопросе сокращения РМД на немецкой территории порождает опасения в Вашингтоне, Лондоне и Париже по поводу ни много ни мало «денуклеаризации» центрального фронта НАТО. Газета отметила, что предварительно согласованного коммюнике нет, следовательно шестнадцати лидерам стран НАТО «придется самим вырабатывать» его на саммите. Один из натовских делегатов признался – «честно говоря, я не знаю, возможен ли компромисс» 134 .

133

GHWBPL Telcon of Kohl–Bush call 21.4.1989 Oval Office p. 2.

134

James M. Markham. ‘Bush Arrives for Talks with a Divided NATO’. NYT 29.5.1989.

Когда президент приехал в Брюссель, у него оказалось при себе кое-что неожиданное. Он представил союзникам предложение о радикальном сокращении вооружений, но речь шла не о РМД, а об обычных вооружениях в Европе. Подготовить такое предложение в Вашингтоне было совсем не просто, но опасение союзнического кризиса в Брюсселе побудило Буша заставить всех как следует поработать. «Инициатива о паритете в обычных вооружениях», как окрестил ее президент, предполагала, что с каждой стороны останется по 275 тыс. военнослужащих, что означало вывод 30 тыс. американцев с территории Западной Европы и 325 тыс. советских солдат из Восточной Европы. И соглашение об этом должно было быть достигнуто между сверхдержавами в срок от шести до двенадцати месяцев. Этой инициативой Буш хотел проверить, насколько Горбачев готов к долговременным непропорциональным сокращениям, которые ликвидируют превосходство Советской армии в Восточной Европе, на чем и основывалось советское доминирование в странах-сателлитах. А непосредственно в момент выдвижения эта инициатива, с точки зрения «Нью-Йорк таймс», означала «драматический сдвиг в повестке дня саммита» и возможность «утопить дискуссию о ракетах». Так оно и произошло. После девяти часов интенсивных дебатов союзники приняли предложения Буша о сокращении обычных вооружений в Европе и прежде всего – ускоренный график. В свою очередь Соединенные Штаты подтвердили свою готовность «начать переговоры о достижении частичного сокращения американских и советских сухопутных ядерных сил», как только «начнется» осуществление соглашения об обычных вооружениях. Эту сделку приветствовали геншеристы, потому что она означала близкую перспективу переговоров о РМД, а Тэтчер и Миттеран, представлявшие две ядерные европейские державы, были удовлетворены тем, что не происходит никакой эрозии принципов натовского ядерного сдерживания как такового. Все это устраивало и Буша: он стремился к снижению угрозы применения обычных вооружений в Европе и был тверд в том, что в вопросе ядерного оружия не должно быть никакого «третьего нуля» 135 .

135

Ibid.

Итак, саммит НАТО, казавшийся сначала таким неопределенным, завершился очевидным успехом. На завершающей пресс-конференции царила почти эйфорическая атмосфера. Коль с энтузиазмом заявил, что у него появился «исторический шанс» на «реалистический и значительный» прогресс в деле контроля за вооружениями. Он не мог удержаться от того, чтобы пошутить над своим злым гением (фр. bete noire) Тэтчер, которая, как он сказал, прибыла в Брюссель с решительным настроем противостоять любым переговорам по РМД и яростно противиться любым уступкам немцам. «Маргарет Тэтчер отстаивает свои интересы со свойственным ей темпераментом – отметил канцлер. – У нас разный темперамент. Она женщина, а я нет» 136 .

136

James M. Markham. ‘NATO Chiefs Agree to a Compromise in Missile Dispute’. NYT 31.5.1989.

Столь замечательно гармоничный исход встречи в Брюсселе – «мы все выигравшие», провозгласил Коль 137 – стал большим подарком НАТО в год его сорокалетия. И на самом деле Коль чувствовал, что это «лучший из возможных подарков на день рожденья» для Альянса 138 . Но это был немалый дар и Бушу, которого дома атаковали и за то, что упустил лидерство в Альянсе, и за то, что отдал дипломатическую инициативу Горбачеву. Теперь, однако, с таким компромиссным пакетом, он перевернул всю ситуацию. Как с удовлетворением заметил Скоукрофт, после таких «фантастических результатов» пресса «уже никогда больше не вернется к теме весны – что мы якобы лишены дальновидности и стратегии» 139 . Брюссель, по мнению одного американского репортера, стал «часом Буша» 140 .

137

Bernard Weinraub. ‘Buoyed by Agreement, Bush Visits Bonn’. NYT 31.5.1989.

138

Bush & Scowcroft. A World Transformed. P. 83.

139

Ibid.

140

Serge Schmemann. ‘Bush’s Hour: Taking Control, He Placates the Germans and Impresses British; Kohl Gets Respite From Political Ills’. NYT 1.6.1989.

Тем

же вечером сразу после завершения пресс-конференции президент отправился в Бонн, купаясь в теплых лучах славы 141 . На государственном ужине в великолепном ресторане XVIII в. президент провозгласил тост за другое сорокалетие – самой Федеративной Республики. «В 1989 году, – возвышенно провозгласил он, – мы ближе к осуществлению нашей целей мира и европейского согласия, чем когда-либо со времен основания НАТО и Федеративной Республики». Он добавил: «Я не могу себе представить лучших германо-американских отношений, чем сейчас»» 142 .

141

Weinraub. ‘Buoyed by Agreement’.

142

Bush’s Toast at a Dinner Hosted by Chancellor Helmut Kohl in Bonn, Federal Republic of Germany 30.5.1989. APP.

Утром следующего дня, 31 мая, флотилия Буша–Коля поднялась вверх по Рейну к живописному городу Майнцу, столице земли Рейнланд-Пфальц – родной области Коля 143 . «Соединенные Штаты и Федеративная Республика всегда были крепкими друзьями и союзниками», – провозгласил президент, – но сегодня у нас есть и еще одна роль: мы партнеры по лидерству» 144 .

Это была поразительная фраза, ставшая подтверждением зрелости американо-западногерманских отношений, сложившихся за предыдущие сорок лет, что стало еще более очевидным после того, как на саммите проявилось заметное снижение роли Тэтчер и «особых отношений» с Лондоном. То, что Бонн назвали «партнером по лидерству» Вашингтона, было ей решительно не по нраву: она с сожалением признала, что это «подтверждает то, что американцы сейчас думают о Европе» 145 .

143

Weinraub. ‘Buoyed by Agreement’

144

Bush’s Remarks to the Citizens in Mainz, Federal Republic of Germany 31.5.1989 APP.

145

Thatcher. The Downing Street Years. P. 789.

Тэтчер задел тот аспект высказываний Буша, в котором он говорил о партнерстве, но в своей речи в Майнце президент больше сосредоточился на том, что для него означает лидировать. «Лидерство, – провозгласил он, – имеет парную константу: ответственность. И наша ответственность заключается в том, чтобы смотреть вперед и замечать приметы будущего. На протяжении сорока лет ростки демократии в Восточной Европе дремали, скрытые под мерзлотой тундры холодной войны… Но любовь к свободе невозможно отринуть навсегда. Мир ждал достаточно. Пришло время. Пусть Европа будет целостной и свободной… Пусть Берлин станет следующим – да будет Берлин следующим!» 146

146

Bush’s Remarks to the Citizens in Mainz 31.5.1989.

За два года до этого его предшественник Рональд Рейган, стоя перед Бранденбургскими воротами и обращаясь к советскому лидеру, призвал: «Господин Горбачев, снесите эту стену» 147 . Теперь, в июне 1989 г. новый президент США снова бросил перчатку, начав новое пропагандистское наступление на харизматичного советского лидера. Фраза «Пусть Берлин станет следующим», с одной стороны, была рождена, чтобы стать заголовком, но она открыла то, что администрация уже принялась за вопрос объединения Германии. Буш сказал в своей речи в Майнце: «Пограничная полоса из колючей проволоки и минных полей между Венгрией и Австрией убирается фут за футом, миля за милей. Точно так же снимаются барьеры в Венгрии и так же они должны пасть повсюду в Восточной Европе». Но нигде разделение между Востоком и Западом не было таким явным, как в Берлине. «Там эта смертельно опасная стена разделила соседей и братьев. И эта стена высится как памятник поражению коммунизма. Он должен пасть».

147

Reagan’s Remarks on East-West Relations at the Brandenburg Gate in West Berlin 12.6.1987 APP.

Обращаясь прежде всего к Германии, Буш показал, что смотрит намного шире. Воля к свободе и демократии, продолжал настаивать он, поистине глобальный феномен. «Эта идея охватывает Евразию. Именно из-за этой идеи пошел процесс брожения во всем коммунистическом мире от Будапешта до Пекина» 148 . К июню 1989 г. Венгрия несомненно двигалась в этом направлении, но здесь изменения происходили мирным путем. На другой стороне мира, однако, силы демократического протеста и коммунистического подавления жестоко схлестнулись, что имело драматические глобальные последствия у Запретного города Китая.

148

Bush’s Remarks to the Citizens in Mainz 31.5.1989.