Когда падают звезды
Шрифт:
Взглянув на аккуратно висящее платье, Майя вспомнила и то, как просто поддалась натиску шнуровка. С мстительной самоиронией, Майя подумала, что наверняка у герцога хорошо набита рука в борьбе с платьями. А потом удивилась, его целости. Ведь когда оно оказалось на полу, девушка еще сопротивлялась. "Значит, не так хорошо сопротивлялась", опять зло посмеялась над собой девушка.
Но только платье не хотело поддаваться ее пальцам и сейчас, то ли потому, что Майя надела его на голое тело, сорочка ее пропала без вести, то ли потому, что руки элементарно ее не слушались, долгие
*****
Пробил полдень. Майя закрылась в ванной больше получаса тому. Сначала она плакала, ведь дверь слишком тонка, а всхлипы, хоть и заглушенные одеялом, были слышны. А потом, Дэррек услышал плеск воды. Но теперь опять, из ванной не доносилось ни звука, что заставляло заволноваться. Уже несколько раз он хотел постучаться, проверить все ли в порядке, но каждый раз решал сделать отсрочку, на пять минут, потом опять на пять. Откуда же ему знать, сколько времени ей нужно, чтобы успокоиться?
Увидев ее испуганное выражение лица сутра, Дэррек понял, что простым начало их нового общения не будет. Поэтому, сам же и дал ей возможность забыть о том, что произошло обращаясь на вы, не заставлял задавать вопросы, и не мучил длинными ответами на них. Если ей так легче, он подождет. Теперь-то, зная, чего ждет, он наберется терпения.
Наконец-то дверь открылась. Как Майя не пыталась, зашнуровать платье ей не удалось. Выбор перед ней не стоял. Единственный человек, к которому она могла обратиться, находился в соседней комнате, и как бы она не хотела этого избежать, ей придется попросить его о помощи.
Она выплыла в комнату неспешно, продолжая избегать его взгляда.
– Не могли бы вы...
– Майя запнулась, а ведь репетировала в ванной шепотом фразу несколько раз, лишь бы выглядеть достойно, а в реальности, ком стал в горле на четвертом слове.
– Шнуровка, - отвернулась к камину.
Не говоря не слова, Дэррек поднялся с кресла, отложил на столик очередной конверт. Подошел.
Отдав концы шнуровки, Майя сжала и разжала ладонь, как будто обжегшись теплом его пальцев. Это не укрылось от глаз герцога, но и как все прошлые странности, он упустил эту. А дальше, началась сущая пытка. Майя проклинала портниху, которая сделала такую длинную корсетную линию. Каждый раз, втягивая ленту в отверстие, все те же руки касались обнаженной кожи спины. Девушку било как молнией. Каждый раз, как бы она не пыталась справиться с собой, это не помогало. Дрожь бежала по коже, она опять покрывалась мурашками, а в голове мелькали образы. Чем выше поднималась шнуровка, тем больше Майя дрожала.
Когда лента была вдета в последнюю петлю, Майя смогла наконец-то выдохнуть облегченно. Но только сделала это рано. Тяжелая рука легла ей на живот, Дэррек потянул ее назад, пока девушка не уткнулась спиной в мужскую грудь. Шею вновь защекотало дыхание:
– Неужели все было настолько ужасно?
– вкрадчивый шепот и легкое прикосновение губ к ямочке за ушком, предательское тело опять отозвалось на нежеланную ласку. Вот только в отличие от ночи, сейчас чувство стыда и хоть и потерпевшего крах, но еще живого собственного достоинства,
– Нет. Не нужно больше...
– она опять не смогла договорить, неужели так будет всегда?
– Я не хочу. Свою часть уговора я выполнила. Теперь дело за вами.
Часть уговора... Ночь, как часть уговора. Ну что ж, в конце концов, именно так он это и ей и доносил. Пусть думает так. Скорее успокаивает себя так. Ей нужно успокоиться.
– Я сдержу слово. Вашей сестре с моей стороны ничего не угрожает, будьте спокойны.
– Нет. Я хочу быть уверенна в этом. Мне недостаточно слова, - такое недоверие укололо его, но возражение, так и норовящее сорваться с губ он сдержал. Сегодня, она имеет право говорить все, что вздумается. Полная амнистия.
– А чего же вы хотите? Расписки?
– Скажите Соне о своем решении. Скажите, что она неправильно все поняла, что вы всего лишь ее друг. Не больше. Что ей не стоит рассчитывать на вашу благосклонность как девушке.
Он смотрел на нее дольше, чем требуется для размышления над этим вопросом. И, что не могло его не радовать, она отвечала на взгляд, не потупилась, не отвела глаза. Вот только причина такой уверенности его совсем не воодушевляла. Она считала его недостойным своей идеальной сестры. И себя, тоже недостойной.
– Хорошо. Я сделаю это.
– Сегодня, - не оставляла пути для отступления, возможности для последующего шантажа. Вот только он и не собирался больше к нему прибегать.
– Сегодня.
Майя развернулась, направляясь к двери.
– Ваша сестра подходила ко мне за завтраком, спрашивала, не знаю ли я, куда вы пропали. Я сказал, что вы отправились за какими-то травами.
Майя застыла, слушая, но не повернулась. Собранной в кулак силы воли хватило лишь на то, чтоб отстоять безопасность сестры.
– Спасибо, - Майя взялась за ручку, стоит ли выглядывать? Вдруг кто-то забрел сюда, и сейчас станет свидетелем любопытной картины. Из раздумий ее выдернул все тот же низкий чуть хрипловатый голос:
– Майя...
– что он хотел сказать, она не узнала, как боязливый заяц, который убегает, прижав уши, не заботясь о безопасности, распахнула дверь.
Ей повезло. Свидетелей ее бегства не было. По дороге в свою комнату, она не встретила ни души, фортуна иногда улыбается и таким "везунчикам", как она.
Закрыв дверь на ключ, пройдя от двери до кровати по большому кругу, Майя рухнула лицом в подушку. Слез не было. Лишь всепоглощающая апатия. А еще, желание мстить самой себе, делать больно, рвать свою душу. Встав с кровати, Майя направилась к шкафу. На верхней полке она держала коробку со своими работами. Девушка достала их, села на пол. В открытое окно врывался легкий ветерок, он поднимал в воздух мелкие обрывки бумаги, носил их по комнате. У снега есть летний брат близнец - тополиный пух. Но теперь Майя знала, что есть у них и третий брат. Предав всех своим поступком, она утратила право рисовать. Черная душа не должна касаться белых, даже через рисунки, как и анибальт, не имеет права унижать общество своим присутствием.