Когда плачет скрипка. Часть 1
Шрифт:
В целом картина напоминала слоеный пирог в разрезе: внизу красно-коричневый с прожилками зеленого, потом серо-голубой, над ним бело-облачный кремовый слой и, наконец, чистое голубое небо над головой.
– Это был День печати, пятое мая… Каролина уезжала куда-то на следующий день, и мы решили отметить это событие. Сбросились, кто сколько мог, купили бутылку водки, шампанское, еды и сели на трамвай.
– Что было до того?
– Был очень теплый день… Сразу после занятий пошли на пляж. По-моему с последней пары мы даже сбежали. Пили пиво и почти ничего не ели. Мы не были пьяными, так… слегка возбуждены.
Сели
– Остановись! Давай подробнее. Кто ее первый заметил? Кто предложил или первый подошел? Вспоминай!
– Ночью на нарах я только и делаю, что вспоминаю. Первым ее заметил Марик. Он сказал что-то вроде: «Видите вон того ангелочка со скрипочкой?» «Видим! – ответили мы. – Это наш паганини в юбке». Мы ее знали по институтским концертам. Марик добавил: «Кроме того, это самая дорогая проститутка нашего города и нашей области. О Союзе молчу – в Москве, возможно, есть дороже». Сергей предложил в шутку: «Давайте узнаем сегодняшнюю таксу». И мы к ней подошли. Разговор начали издалека. Это мы все за глаза смелые. Тем более, вблизи ошеломляла ее красота. Помню, я просил ее что-нибудь сыграть. А Сергей сказал: «Сыграй ему реквием для скрипки с оркестром». А получилось, что реквием на скрипке сыграли ей… Во время суда упоминали: на похоронах играл студенческий оркестр и преподаватель – на ее скрипке.
– Ты или твои друзья когда-нибудь это рассказывали?
– Да нет! Никого это не интересовало! «К ней в трамвае с разговорами приставали?» Да, приставали. «На улице приставали?» Да, приставали. Вот и весь допрос.
– Продолжай. Что было дальше?
– Мы вышли из трамвая, и оказалось, что нам по пути. Она хотела идти быстро, но не могла из-за высоких каблуков. Поэтому мы не отставали. Я пытался даже удержать ее за руку. Когда мы поравнялись с ее переулком…
– Я представляю. Видел схему в деле.
– Она повернула к себе в переулок, и тут я сказал ей гадость: «Так сколько ты берешь за ночь, и какой валютой?» Она оторопела, а потом повернулась и ответила: «Иди и помойся, проклятый сажетрус!»
– “Сажетрус"?
Ярмак несколько замялся, потом ответил:
– В групповом сексе так называют партнера, которому достается попка, ну… анальное отверстие. Вот ты не знаешь, а она знала!
– Я вырос в деревне, а там в основном по старинке. Что было дальше?
– Я не ожидал такого ответа, но быстро нашелся. Я ей крикнул: «Так скажи таксу и готовься: почисть зубы и сделай клизму!». Мне показалось, что она заплакала и почти побежала, прижимая скрипочку к себе… Скажу честно, я сразу же пожалел, что все это сказал… все с самого начала. Но сейчас думаю, что бог наказал меня слишком сурово.
– Но ты жив, а она мертва. Что было дальше?
– Я догнал ребят уже возле дома Каролины. Она смотрела телевизор. Мы ели, пили… Потом занимались сексом.
– Групповым?
– И групповым. Здесь моя вина. Каролина, в принципе, неплохая девчонка. Марик принес к ней на квартиру “видак” и мы часто смотрели порнуху.
Вообще это была его девушка, и спал с ней только он. Однажды мы ее напоили, и он предложил ее мне. Мы с ней симпатизировали друг другу… Она не отказала.
В следующий раз пошел и Сергей, потом все трое… Говорят, она вышла замуж и уехала.
– Ты был в трамвае не очень пьян, если потом… ну после дополнительной выпивки еще оказался способным заниматься сексом. Почему
– Пьян? После двух бутылок пива? Почему Каролина не сказала? Кто же такое скажет перед всем городом, что ее… «в три смычка»?! Ее и так облили грязью, пришлось уехать.
– Если верить твоему рассказу, то камень ты не бросал.
– Опять? Историю с камнем придумал следователь. Когда нас забрали второй раз, то допрашивали без перерыва почти сутки, причем каждого в отдельности. Потом в камеру подсадили двух амбалов, которые предложили сознаться, иначе сначала будут бить, потом трахать, потом посадят на горлышко бутылки… Марика сажали, и он сознался, потом лечился в психушке. Я сознался сразу, еще до битья. Уговорил потом на очной ставке Сергея. На суде мы отказались от показаний по совету защитника. Да ты, наверное, в курсе.
– А что ты знаешь об истории с подкупом суда и следователей?
Ярмак замялся. Михаилу показалось: тот даже покраснел, что, впрочем, трудно было определить однозначно из-за густого загара.
– Об этом лучше спросить Марика… или его отца.
– Спрошу! Только ответят ли?
– Ну вот, я рассказал, что мог вспомнить. Есть какие-нибудь важные факты?
– Какие-нибудь есть. Меня интересует еще несколько вопросов. Что Марик имел в виду, когда называл Белостенную проституткой? Она имела любовника или часто меняла партнеров? А может быть с кем-то переспала, а другому отказала, и тот пустил сплетню – проститутка.
– Она зарабатывала этим большие бабки.
– Почему тогда защита не воспользовалась данным фактом? Это сразу меняло дело. Убийцу нужно было искать среди ее партнеров. Здесь целый спектр возможных мотивов: от заражения СПИДом и до беременности.
– Защита пыталась. Убитую давно похоронили, а свидетелей найти не удалось. Какой дурак согласится! На суде защитник Марика что-то сказал насчет проверки ее половых связей. Вокруг поднялся такой вой, что и он, и мы очень пожалели.
– Да, газета тоже писала о «попытке опорочить чистый невинный образ». Доказательства нужно искать, точнее, добывать в бывшем окружении убитой. Есть и другие направления расследования. Жаль, я не захватил фотографии с места убийства. Так ли была одета убитая, как в трамвае? Куда делась скрипка? Кстати, были еще какие-либо вещи у нее в руках кроме скрипки?
– Попробую вспомнить…– после довольно продолжительной паузы добавил. – Помню черный ремешок на плече, сумка или папка. Точнее не могу сказать.
– В описании места происшествия нет упоминания о каких-либо предметах, кроме носового платка в кармане блузки. Это может означать, что перед убийством она побывала дома. Там всего пятьдесят метров. Такое доказательство означает вашу невиновность.
– Мою?
– И твою тоже.
– Так ты продолжаешь думать, что…
– Пока на руках нет убедительных доказательств, любой вариант не исключается.
– Так ищите доказательства! – Ярмак опять сильно разволновался. – Я здесь больше не могу! И так выбросил четыре года из жизни.
– У нас в деревне есть мужик, который отсидел восемь лет за десять килограммов зерна еще в сталинские времена, после войны. Так он успел освоить все строительные специальности. Он и каменщик, и плотник, и жестянщик. Половину нашего села строил и в округе на тридцать километров: кому кладку, кому столярку… А какие он крыши делал! Будешь когда-нибудь в Ольховском районе, так тебе покажут, крышу крытую Голубевым. Или наличники. Потом станешь узнавать его работу сам.