Когда плачет скрипка. Часть 1
Шрифт:
После совещания практиканты направились в архив. Архивариус, пожилая женщина, встретила их без энтузиазма – опять доставать высоко на полке и перетаскивать многотомное дело.
Анатолий показал найденные вчера материалы.
Михаил внимательно изучил фотографии. Несколько раз возвращался к снимку, где ноги убитой на переднем плане. Черно-белый снимок. Черные лаковые туфли на каблуке видны отчетливо и полностью отвечают словесному описанию обуви в протоколе с места преступления.
Скрипки или сумки не было на снимках и не было в описании. Конечно, каблуки
Могла она надеть такие туфли на концерт? Вероятно, ведь это был заурядный зачетный концерт, пусть даже в городской филармонии. Зрители – в основном студенты и преподаватели факультета искусств и завсегдатаи филармонии.
Изучение временной диаграммы дало еще более удручающий результат – с момента, когда Ларису видели последний раз в филармонии, до момента убийства прошло не менее полутора часов.
Версия, сконструированная Михаилом после разговора в зоне и изложенная на утреннем совещании, что Лариса, расставшись с Ярмаком, побывала дома до убийства, повисала в воздухе. За это время Лариса могла приехать домой, оставить скрипку и папку с нотами или сумку и опять вернуться в центр города по какому-либо делу. На трамвае это всего десять минут в один конец.
Ярмак и его друзья могли видеть ее при повторном возвращении домой. Во всех протоколах допросов: и проведенных Манюней, и проведенных Сумченко с каждым подозреваемым отдельно и на очных ставках, нет ни слова о скрипке или сумке. И это естественно: следователи вопросов не задавали, ведь предметов не было на месте преступления, и они не пропали, а подозреваемые не оценили значения данной детали для себя. Тогда по горячим следам это можно было установить достаточно просто – было много свидетелей их разговора в трамвае. Кто-то из них мог вспомнить о скрипке.
Может быть, эта деталь отсутствовала ,и ее придумал Ярмак во время своих ночных бдений на нарах? Нет упоминания и о содержании разговора с Ларисой, кроме последних протоколов, где излагается сюжет об оскорблении Ярмака (она его обозвала педерастом) и случайном убийстве брошенным камнем.
Короче говоря, нужно искать более веские доказательства, что скрипка находилась у Ларисы при встрече с подозреваемыми.
Встреча с Марком Садовским ничего в этом смысле не сулила: они могли согласовать свои действия. Времени было больше чем достаточно.
Осталась надежда на встречу с матерью Ларисы.
Показания других свидетелей, даже если бы их удалось сейчас найти, обесценивались временем, прошедшим с момента события.
Михаил выписал в блокнот фамилии экспертов, участвовавших в расследовании: Краснов, Тимофеев, Маркова. Анатолий предложил воспользоваться услугами Алены, чтобы быстро найти этих людей.
– Как знаешь. Но, думаю, достаточно телефонного справочника.
– Справочники быстро устаревают и только вводят в заблуждение.
После телефонного разговора, где деловые вопросы перемежались разговорами о вечерних развлечениях и паузами – Алена наводила справки,
– Маркова уже не работает, перевелась в горкомовскую больницу два года назад, Краснов в отгулах, сажает картошку, а Тимофеева мы увидим, если не уехал с бригадой по вызову. Кстати, я был прав: научно-технический отдел переехал в другой корпус. Минут пять пешком. Телефонов в справочнике еще нет. Звони 3-46-15.
– Тимофеев готов уделить нам внимание через двадцать минут. Может быть, успеем разыскать Маркову?
Маркову они не нашли, зато узнали, когда будет на смене и ее рабочий телефон.
В научно-техническом отделе практикантов провели по безликим стеклянным коридорам в комнату, где их встретил рукопожатием высокий, сухощавый мужчина за тридцать с короткой курчавой черной бородкой и ранней лысиной.
Застиранный халат был одет на голый торс, обильно покрытый растительностью такого же вида, как и борода.
– У нас есть к вам вопросы по делу Ларисы Белостенной. Скрипачка, убита четыре года назад.
– Да, да… Помню.
– В материалах следствия мы нашли снимки кровавых отпечатков пальцев. Проводилась ли их экспертиза? Кому они принадлежат? Почему нет упоминания об этом в официальной части дела?
– Постараюсь ответить на все вопросы, но только по порядку. Я не компьютер, все помнить не могу и мне нужно разыскать свою картонную память.
Тимофеев достал из кармана халата большую связку ключей и открыл один из металлических несгораемых шкафов, ряд которых вдоль стеклянной перегородки образовал массивную стену с соседней комнатой. Довольно быстро он нашел картонную папку с тесемками. Открыл, полистал, и только после этого предложил стулья.
– Садитесь, пожалуйста! Разговор может быть долгим. Во-первых, отпечатки оставлены на ткани, хотя и из очень тонкой пряжи. Во-вторых, они смазаны, как будто кто-то вытирал руку. Поэтому ряд мелких деталей восстановить не удалось. В результате мы имеем отпечаток большого пальца, который позволяет проводить идентификацию с достоверностью процентов семьдесят – восемьдесят.
– И что дала идентификация?
– Или она не проводилась?
– Почему же? Проводилась и довольно интенсивно… первые дни. Главное – отпечаток не принадлежит ни одному из подозреваемых. По всей видимости, он не может принадлежать убийце, так как сделан не меньше чем через десять – пятнадцать минут после убийства. Но мог быть сделан и через час.
– Как это?
– Да так! Я не могу вдаваться в технические детали, но мы можем различать свежие кровавые отпечатки, точнее отпечатки свежей крови и крови, которая уже свернулась.
– Получается, что человек, который их сделал, не найден?
– Да. Получается так. Проверили свидетелей, которые обнаружили тело, проверили санитаров морга и еще несколько человек. Но далеко не всех. Там побывало много людей: милиция, скорая помощь, следственная бригада… Потом подозреваемые сознались, и поиски прекратились.