Когда под ногами бездна (upd. перевод)
Шрифт:
— Ну, Джамиля небольшая потеря. — Это предоперационный гетеросек, который и не собирался идти к хирургу.
Я протянул руку к выпивке. Кажется, сегодня я угощаюсь за счет заведения.
— Тебе легко говорить… Посмотрела бы я, как ты заманиваешь сюда туристов без баб, трясущих голыми сиськами на сцене. Расскажешь, что с тобой приключилось?
Я осторожно взболтал содержимое стакана.
— Как-нибудь в другой раз.
— Ищешь кого-нибудь?
— Никки.
Чири коротко рассмеялась:
— Да, это кое-что объясняет, но даже она не могла тебя так хорошо отделать…
— Сестры.
— Все
Я поморщился:
— Да, все три вместе и каждая в отдельности.
Чири подняла глаза к потолку.
— Почему? Что ты им сделал?
Я фыркнул:
— Пока еще не знаю.
Она наклонила голову и искоса посмотрела на меня.
— Послушай, — произнесла она вполголоса, — я ведь видела сегодня Никки.
— Она приходила сюда примерно в десять утра. Просила, чтобы я передала тебе ее благодарность. Правда, не объяснила, за что, но, думаю, ты в курсе. Потом отправилась искать Ясмин.
Я почувствовал, как во мне закипает злость.
— Не сказала, куда идет?
— Нет.
Я снова расслабился. Если кто-нибудь в Будайине знает, где обретается моя бывшая подружка, это конечно Тамико. Мне совсем не хотелось снова столкнуться с толстомордой бешеной сукой, но, как видно, придется.
— Не знаешь, где мне достать немного пилюлек?
— Что именно тебе нужно, детка?
— Ну, скажем, полдюжины «солнышек», столько же треугольников и «красоток».
— При том, что ты сейчас без гроша? — Она снова запустила руку под стойку и вытащила свою сумочку. Порывшись в ней, извлекла черный пластмассовый цилиндрический контейнер. — Держи. Зайдешь сейчас в мужской туалет и отсчитаешь сколько нужно. Потом заплатишь. Что-нибудь придумаем. Скажем, я приведу тебя сегодня ночью к себе?
Волнующая и одновременно пугающая перспектива. Вообще-то меня не осаждают толпы жаждущих моих ласк фем, обрезков, гетеросеков или мальчиков, я не какой-нибудь гигант секса, машина любви, но в общем справляюсь, когда нужно… Однако от мысли о ночи с Чири сразу мороз по коже продирает. Эти зловещие узоры из шрамов по всему телу, вампирские клыки…
— Скоро вернусь, — сказал я, нежно поглаживая контейнер с пилюльками.
— Я только что купила новый модик Хони Пилар, — крикнула Чири мне вслед. — Не терпится испробовать. Когда-нибудь хотел ее трахнуть, Марид?
Ужасно соблазнительное предложение, но, увы, в ближайшее время у меня есть другие дела, никак не терпящие отлагательства. А потом… потом Чири вставит в башку пластиковую коробочку с личностью непревзойденной Хони Пилар и превратится в нее. Чернокожая амазонка станет любить меня так, как это делала знаменитая секс-бомба, когда записывала свой очередной хит. Достаточно закрыть глаза, и в твоих объятиях — самая желанная женщина на свете, и из всех мужчин она жаждет лишь тебя одного, молит о ласке…
Я пополнил запас таблеток за счет хозяйки клуба и вернулся в бар. Чири рассеянно оглядывалась по сторонам. Я вложил контейнер в ее руку.
— Похоже, сегодня никто не добывает хрустики, — сказала она подавленно. — Еще по стаканчику?
— Надо бежать, Чири. Дело есть дело…
— А бизнес есть бизнес, — отозвалась она. — Какой угодно. Лишь бы он вообще был. Скажем, если собравшиеся здесь дешевые ничтожества решатся наконец потратить хоть немного денег, я снова займусь бизнесом, а не бесцельным
— Слушай, Чири, если ты еще останешься здесь, когда я освобожусь, мы испробуем его вместе. Иншалла.
Она подарила мне свою замечательную улыбку.
— Ква кери, Марид.
— Ассалам алейкум, — я вышел из клуба.
Меня окутал теплый, влажный ночной воздух; я глубоко вдохнул аромат распустившихся цветов и зашагал по улице.
Тэнде здорово подстегнуло меня, вдобавок, я проглотил треугольник и одно «солнышко». Когда ворвусь в крысиную нору поганой толстомясой Тамико, ей придется плохо. Я почти бегом добрался до Тринадцатой улицы. Почти… Выяснилось, что такой подвиг мне не по силам. Раньше я мог без проблем преодолеть куда большее расстояние. В конце концов я сказал себе, что причина не в возрасте, а в истязании, которому меня подвергли утром. Хорошая отговорка.
Сейчас пол-третьего или три часа ночи, а из окна Тами по всей улице разносятся грохочущие звуки музыки «кото»! Я барабанил в дверь, пока не отбил кулаки.
Она не слышала меня, то ли из-за этой какафонии, то ли из-за наркотиков. Я налег плечом на дверь и обнаружил, что она не заперта. Медленно и осторожно поднялся по ступенькам. Практически каждый житель Будайина как-нибудь модифицировал себя. Воткнутые в голову модики и приставки-училки дарят какие угодно знания, навыки, целые библиотеки информации, или, как в случае с Хони Пилар, другое «я», совершенно новую личность. Я один оставался нетронутым, хранил верность данному мне богом естеству, полагаясь лишь на природные рефлексы, опыт и осмотрительность. Я превосходил других, используя дарованный Аллахом разум против их компьютеризированных способностей.
И вот сейчас этот самый разум говорил мне, что здесь что-то не так. Тами никогда не оставила бы дверь открытой, разве что из-за Никки, если ее подопечная забыла дома ключи…
Она лежала примерно в той же позе, в какой я застал ее вчера. Лицо густо набелено, иссиня-черная краска на веках. Но теперь псевдо-гейша была совершенно голой, и ее странное созданное хирургами тело выделялось кричащим белым пятном на деревянном полу. Кожа имела болезненно-бледный синеватый оттенок, на ней ярко проступали островки потемневшей обожженной плоти и багрово-красные полосы вокруг запястий и шеи. Горло перерезано от уха до уха; белила смешались с кровью, растекшейся огромной лужей вокруг Тами. Эта Черная Вдова больше никого не ужалит.
Я опустился на подушки рядом с безжизненной тушей и попытался сообразить, что здесь произошло. Может, Тами выбрала слишком крутого клиента, и он нанес удар первым? Следы ожогов и кровоподтеки говорят о том, что ее истязали; пытали долго, неторопливо, так, чтобы причинить максимальную боль. Она с лихвой заплатила за причиненные мне страдания. Квадаа уквадар — правый суд Аллаха и судьбы.
Телефон на моем поясе ожил как раз в тот момент, когда я собрался позвонить лейтенанту Оккингу. Я настолько ушел в свои мысли, уставившись на труп, что резкий звук ударил по нервам. Что ж, сидеть в чужой квартире в компании мертвой женщины, которая неотрывно глядит тебе в лицо — довольно неприятное времяпрепровождение. Это кого угодно выведет из душевного равновесия. Я поднес аппарат к уху.