Когда пожелаешь

Коулин Патриция

В этот день Лаура больше не ожидала посетителей, поэтому была занята мыслями о дочери.

Люсинда последние несколько дней была сама не своя. И связала приманку примерно из семидесяти мух. Для матери это был тревожный знак. В довершение ко всему сегодня утром Люси спросила ее:

— Мужчине тоже трудно достичь вершины во время акта любви?

— Господи, Люси, — ответила она. — Мужчина может достичь вершины, лаская апельсин.

Лаура решила, что если Джордж вовлечет Люси в неподобающие разговоры, то наверняка получит

от нее в ухо, но в этот момент в дверь сильно постучали.

Она поспешила открыть, ожидая, что кому-то срочно понадобилась ее помощь, и оторопела, обнаружив, что смотрит в обворожительные зеленые глаза Генри Лэмба. Самого красивого мужчины в королевстве.

При ближайшем рассмотрении он оказался значительно моложе, чем она полагала. Наверное, на год или два старше Элфа, не больше. Должно быть, ему пришлось изрядно постараться, чтобы в таком возрасте снискать известную репутацию.

Единственная мысль, которая пришла Лауре в голову, это та, что он заблудился в бедном квартале города и искал, где бы спросить дорогу.

— Я знаю, что моя новость не очень вас обрадует, — сказал он, — но я влюбился в вашу дочь.

Было бы слишком мягко сказать, что ее слова ошеломили ее. Лаура не могла вообразить, где ее целомудренная дочь ухитрилась повстречать Лэмба, одного из самых скандальных молодых людей Лондона.

Словно отвечая на ее невысказанный вопрос, он произнес:

— Я познакомился с ней, когда мерзкая банда сопляков, которых она называет друзьями, по ошибке похитила меня.

— Какая оплошность с их стороны, — только и смогла вымолвить Лаура. Разговор, который ей предстоит с «мерзкой бандой сопляков», будет следующим делом.

Она смотрела на Лэмба целую минуту, прежде чем смогла продолжить разговор.

— Что ж, входите, и посмотрим, что с вами делать.

Она понимала, что ожидание обострило каждый его нерв, так же как и совсем не скромный допрос, который она учинила ему. Такой, который бы не выдержал ни один мужчина, если бы он не любил Люси. Она пытала его два часа кряду, задавая такие вопросы, от которых краска бросалась ему в лицо.

Наконец она сказала:

— Вы удивительно легко смущаетесь для человека вашей репутации. Я почему-то думала, что вы более искусный притворщик.

От этих слов он поморщился.

— Я не притворщик. Я делал то, о чем люди просили меня.

— О чем женщины вас просили, — уточнила она.

Он выдержал ее взгляд, хотя, как ей показалось, не без усилия, и произнес:

— Да.

— А что вы нашли в моей дочери, чего нет в тех женщинах?

— Искренность, — просто ответил он.

Это была самая яркая черта Люси. И, значит, у Генри Лэмба душа, способная это сразу распознать.

Лаура внимательно посмотрела ему в глаза.

Хотя Лэмб не много рассказал ей о том, как он и Люси провели время вместе, — кроме того, что потерял покой, — он стойко перенес ее расспросы, демонстрируя, насколько привык

с детства к враждебному обращению.

Она ожидала увидеть, как он кичится своей красотой, и была поражена, что это не так. Она решила: потому, что его внешность стоила ему любви обоих родителей.

У него было чувство юмора, которое необходимо любому, кто собирается общаться с ее дочерью.

Лаура обнаружила, что он обесчещен, но не бесчестный.

— Что бы вы хотели сделать, чтобы завоевать ее? — спросила она. — Захотели бы вы зарабатывать свой хлеб как честный человек?

— Да.

После минутного размышления она сказала:

— Я слышала, вы умеете дрессировать животных. — Она помолчала. — Я имею в виду скаковых лошадей.

И тут впервые Лаура увидела его улыбку.

— Слава Богу, — сказал Генри Лэмб. — Я думал, это будут две ласки и терьер.

И она поняла, почему женщины платят ему. Одна его улыбка стоила десять золотых гиней.

Глава 14

Прошло три месяца.

На следующий день после свадьбы Люси Джордж и Элф коротали вечер в меблированных комнатах Элфа за бутылкой отличного портера.

Джордж оперся на разбитую пыльную полку камина, которая, как и все в квартире, была завалена бумагами — обычное дело у начинающих адвокатов. Осушив бокал, Джордж тряхнул головой.

— Я не мог в это поверить свой рыбьей башкой, когда мы похитили его и боялись, что он ее изнасилует. Тогда-то он в нее и втюрился. Он бы не тронул и волоса у нее на голове. А ты, как я вижу, удивительно спокойно ко всему отнесся.

Элф откинулся на спинку кресла. На поцарапанном столе лежал его правый ботинок.

— У него была репутация развратника, — пожал он плечами, — но не подлеца. А Люси может любого обвести вокруг пальца. Я думал, она начнет рассказывать ему о рыбалке. На свете нет мужчины, у которого не пропадет возбуждение, когда она рассказывает о наживках, связанных мухах или как отличить самца угря от самки.

— Слава Богу, — сказал Джордж. — Хотя видел бы ты Генри Лэмба, когда на прошлой неделе вечером Люси читала ему из «Руководства рыболова». Клянусь Богом, ты бы решил, что это глава из эротического романа. Ты уже изучил бумаги его семейства, которые я принес тебе?

— Да. И ты прав. Имущество наследуется. Со временем Генри Лэмб станет владельцем состояния своего отца. Отец много раз пытался аннулировать эти документы, но безуспешно.

Джордж сделал большой глоток.

— Лэмб знает, как он будет богат?

— И не подозревает. В некоторых вещах он удивительно наивен. Шарлотта смотрела его счета и сказала, что это безнадежно. Он раздает все деньги, какие получает.

— Кому? — с любопытством спросил Джордж.

— Бог знает. Тому, кто попросит. Он говорит, кстати, что отказался от предложения твоего деда расплатиться за него с долгами.