Когда прошлое молчит
Шрифт:
Пятьдесят шесть.
Пятьдесят семь.
Пятьдесят восемь.
Я иду по улице, напряженно оглядываясь по сторонам. Поздняя ночь, яркие звезды и вечные математические подсчеты того, насколько еще хватит денег для лечения, поддержание жизни в матери, которая даже не помнит моего лица. Шаги позади пугают, и я крепче сжимаю в кармане маленький перочинный ножик, надеясь, что он мне не понадобиться. Текила, выпитая с коллективом, придает храбрости, грея изнутри и заставляя верить в себя сильнее, чем когда-либо.
—
Я нервно оглядываюсь на голос и вижу Евгения, быстрым шагом догоняющего меня. Дорогое пальто распахнуто, на шее болтается длинный шарф, а на лице сияет улыбка. Я торможу и вопросительно смотрю на него, сжимая импровизированное оружие в руках.
— Шел по улице, увидел тебя, дай думаю, провожу, нечего красивым девушкам по ночам одним разгуливать, — он поравнялся со мной.
— Мне недалеко, дом уже здесь…
— Вы мне не позвонили, хотя уже месяц прошел…
— С чего мне звонить вам, я вас видела один раз, и, если расставить все точки над «и», скажу прямо: ваше предложение и все последующие, меня не привлекают, — я вопросительно подняла бровь, глядя на него.
— Ну я бы не резал так с плеча, мы можем помочь друг другу, — он пристально посмотрел на меня. — Я слышал, ваша мама проходит лечение в одной из престижных клиник округа и, если верить моим сведениям, ваша зарплата со скрипом покрывает лишь одну треть счетов за оказываемые услуги.
— Я справляюсь, на жизнь не жалуюсь. Откуда вы вообще знаете, в каком состоянии моя финансовая жизнь?
— Нетрудно сопоставить ваши доходы и расходы… Все-таки место, где вы работаете, принадлежит моему близкому другу, а он всегда охотно делится со мной подробностями ведения бизнеса.
Я остановилась и с вызовом посмотрела на него. Всегда терпеть не могла, когда меня пытаются снять. Еще и так нагло и бессовестно, словно притормозив у обочины дороги и просто- напросто открыв дверь.
— Евгений, вы, возможно, не поняли, но меня не интересует ваше предложение, если вам нужно найти себе содержанку и игрушку, то вы определенно обратились не к той,
— Вот тут вы ошибаетесь, у всего есть цена, как я понимаю. А насчет содержанки, — он насмешливо посмотрел, — вы настолько высоко оцениваете себя? Не думаю, что кто-то бы согласился или даже, задумался, о том, чтобы взять ваш под крылышко, да еще и оплачивать за, простите, ваше бесценное время.
— Это уже переходит…
— Вы меня однозначно неправильно поняли. Меня не интересуете вы в качестве девушки, игрушки или что вы там еще себе надумали. Я рассматриваю вас в качестве бизнес-партнера. Неприметная, практичная и рациональная, насколько я могу судить…
— И о каком же бизнесе идет речь?
— Я наблюдал за вами, может вы и не замечали, но вы необычная девушка в современном мире… — Евгений хрустнул костяшками пальцев. — Не пытаешься казаться лучше, чем ты есть на самом деле, не придумываешь себе
— Если вы так пытаетесь заманить меня к себе на терапию, чтобы проработать детские травмы…
— Нет, что вы! — Засмеялся он. — Хотя вся эта мода на психологические игры и дыхание маткой, безусловно, развлекает, но нет. Нам нужна девушка, которая сможет направлять к нам таких заблудших овечек, которые надели на себя корону и делают все, чтобы их заметили и полюбили, не отдавая ничего взамен. Тех, кто выстроил в голове границы, которые хочется разрушить и предать огню все те принципы, в которые они так слепо поверили.
Я криво усмехнулась. Понимая, о чем он говорит, я ощутила легкую тревогу. Пока он рассуждал о том, как прогнил этот мир, как девушки пытаются сесть на шею бедных мужчин, требуя всего самого лучшего только из-за того, что они обратили на них внимание, я мысленно соглашалась с ним. В голове проскальзывали события сегодняшнего вечера, шутки девчонок из бара, разговоры в раздевалках…
— Так что скажете?
— Что от меня требуется?
— Все, что вам нужно — указывать новеньким официанткам и коллегам на правильных людей, — понимающе улыбнулся он. — Громко рассказывать о щедрых чаевых, делать верные замечания… А дальше все сделают уже заказчики. Суть моего бизнеса — мы делаем жизнь мужчинам проще, а девушкам — даем то, чего они так отчаянно жаждут: внимания и любви, как в сказках…
— И это все? — Удивленно спросила я.
— И все, минимум усилий с вашей стороны, просто указываете на наших мужчин, а дальше уже мы сами обо всем позаботимся.
С усилием распахнув опухшие от рыданий веки, я с ужасом огляделась вокруг. Стерильная комната давила на меня ярким светом ламп, а тяжелый взгляд сидящего напротив мужчины резал воспаленное сознание. Картинка не желала становиться четкой, расплываясь и качаясь. С удивлением обнаружив, что мои руки свободны, я с наслаждением размяла кисти, морщась от боли. Толстый слой крема покрывал потертости, приглушая резь. Протянув руки вперед, я попыталась сосредоточиться на руках, замечая неглубокие, но мучительные раны на запястьях, в деталях отражающие веревку, так долго фиксирующую их.
Картинка начала фокусироваться, избавляя меня от расплывчатых пятен, но не от одной маленькой пульсирующей красной точки. Она маячила перед глазами, двигаясь в такт ударам сердца. Такого еще не было. Молоточки в голове отбивали свой ритм, то ускоряясь, то замедляясь. Металлический привкус во рту нарастал, но стоило мне поднять голову и посмотреть в лицо сидящему напротив мужчине — стук прекратился. Внимательный взгляд со смешинкой, небольшой шрам над левой бровью, две ненавистные родинки и красивые голубые глаза буравили меня.