Когда прошлое молчит
Шрифт:
Его лицо постепенно принимало знакомые до боли черты, а оскал расплывался в довольной улыбке.
— Узнала, наконец-то… Я уже думал, после всех наших игр ты и не догадаешься…
— Слава?..
Глава 20. Виктор. Это не он!
Я устало смял пачку сигарет, купленную в ларьке возле ресторана. Импульс, заставивший приобрести табак был настолько мгновенным, что я даже не успел среагировать. Словно после звонка Эдуарда Семеновича меня что-то повело туда, вытащило карту, оплатило покупки. Но стоило сорвать защитную
Наверное, она рассчитывала на продолжение вечера, но даже если бы не происходящее, не думаю, что я находился в том состоянии, в котором можно было порадовать женщину. Голова раскалывалась от напряжения и травмы, а все тело болело так, словно мясо отваливалось от костей. Такие ощущения, когда организм перестает бороться с надвигающейся болезнью и отпускает с постов все иммунные системы, разрешая напасти пустить корни. Двигаясь по ночному городу, я устало потирал замерзшие руки. Хоть мы и не ладили с Максом в последние дни из-за его обиды, мы дружили очень давно. Еще с тех времен, как меня непонятно каким ветром занесло в институт на вечернее обучение. Он усердно таскал мои конспекты, переписывая их неаккуратным почерком и возвращая мне помятые листы. Но другом он был хорошим. Вступался за меня перед группой шутников, всегда метко подкалывал и регулярно звал на вечерние посиделки. Я был его вторым пилотом, забирая на себя подругу понравившейся ему девушки и оставлял его с избранницей наедине. Диплом, начало работы вместе, рост карьеры и совместные приключения. Так и продолжалось до того инцидента со сменой наших ролей. Он оказался на месте непримечательного офисного клерка, а я примерил на себя образ опытного клерка. Хотя это была целиком и полностью его вина — винил во всем меня. Но теперь…
Машина притормозила у незнакомого мне дома. Я огляделся, не понимая, в какую часть города меня занесло, пока не заметил привычную телебашню, сияющую в темноте. Место преступления находилось в бедном районе города, где даже просто находиться на улице казалось страшным, комфортным. Есть такие вещи, которые просто своим существованием создают такое неприятное ощущение, что тебе просто становится стыдно. Я так ощущал себя возле бездомным. Вроде сидит человек, я к нему никакого отношения не имею, но глаз так и норовит задержаться на нем. Притягивает внимание, вот вроде хочется просто уйти, не смотреть, не видеть — а не можешь. Внимание притягивается само по себе, и ты ничего с этим поделать не можешь. Примерно так и ощущал я себя, поднимаясь по заплеванной лестнице ветхого дома. Надписи с номерами дилеров на стенах, мусор по углам, шприцы. Мерзко и противно. На лестничной клетке неуверенно топтался Толя, чьи глаза подозрительно блестели. Он непроизвольно бил себя резинкой по руке, что-то бормоча.
— Толя?..
— Жертва в неприглядном состоянии, там… — Он громко сглотнул, отводя глаза. — Лучше самому увидеть, иди.
Полицейский язык. Я быстро кивнул, осознавая, что нужно срочно отключать чувства и эмоции. Нужно не видеть Макса, нужно видеть жертву преступления на месте событий и искать ответы. Без эмоций, без чувств.
Толкнув приоткрытую дверь, я уверенно шагнул внутрь, сжимаясь в комок. Хотелось рвануть отсюда, крича и размахивая руками, но нет, из-за Макса я должен бегать по заданиям и лицезреть мертвые тела в самых отвратительных позах. Макса. Я одернул себя и наткнулся на стоящего посреди коридора с рваным линолеумом Эдика. Он неверяще смотрел в стену, не шевелясь и не реагируя на мое присутствие. Воздух казался разреженным, беда и горе сконцентрировалась здесь настолько, что ощущалась дополнительным давлением на плечах, прижимая к полу.
— Эдуард
— Да, Вить, спасибо, что приехал так быстро, — он протянул руку и сжал мое плечо. — Ты как?
— Не знаю, — я взъерошил волосы. — Где мы?
— Квартира Анны. Та, что пропала пару дней назад…
— Она тоже?..
— Нет, только Макс. Работа быстрая и чистая, он просто вышиб себе мозги.
Я неверяще уставился на начальника. В его глазах отражалась боль, смешанная с непониманием и замешательством. Такой взгляд можно встретить у загнанного в угол, раненого и уставшего животного. Когда-то он говорил, что каждый его подчиненный для него часть семьи и сейчас я видел в его глазах, что он только что потерял не просто сотрудника. Потерял близкого, который не просто ушел, но и сильно подвел Эдуарда Семеновича.
— Сам?
— Там записка, многое объясняет. Но и путает. Если ты в порядке, я имею ввиду, после травмы, зайди и посмотри сам.
Эдуард Семенович, слегка качнувшись, сделал шаг в сторону, открывая мне дорогу. Я неуверенно направился в комнату, озаренную тусклым светом энергосберегающей лампы. Полицейский язык. Я должен видеть место преступления, а не тело друга с вынесенными мозгами.
Это не его перекошенное лицо, это посмертная маска трупа.
Красные пятна на стене и ошметки мозгов — это лишь последствия выстрела.
Металлический запах так же никак не относится к Максу.
Просто кровь жертвы распространяет мерзкий аромат по комнате.
На прикроватном столике, заполненным яркими гламурными журналами лежала маленькая записка. Написанная размашистым почерком, который я регулярно наблюдал на рабочем столе в виде скомканных листов бумаги с жирными пятнами. Я протянул было руку, одергивая себя, как из-за спины раздался хриплый голос шефа:
— Бери, твои отпечатки уже мало что изменят.
Плотная бумага из знакомой записной книжки. Буквы подрагивали, словно их писали в спешке, пытаясь выразить мысли быстро и безболезненно:
«Это я убил Светлану и Александру. Пытался убить и Анну, но не смог. Она сбежала позавчера и больше в этот город не вернется. Простите меня, но так было нужно. Они это заслужили. Я не хочу провести свои дни в тюрьме, если Анна меня сдаст, поэтому лучший выход — сделать все самому. Не ищите виноватых, я действовал один.»
Я непонимающе перечитал записку. И еще раз. И еще. Беспомощно протянул ее Эдуарду, но он лишь покачал головой:
— Ребята из областного центра уже едут. Они берут дело в свои руки. Мы больше этим не занимаемся, слишком причастны эмоционально, по их мнению.
— Но, Эдуард Семенович, тут же все не сходится, Макс не может быть к этому причастен, даже мне это понятно невооруженным взглядом!
—- Мне тоже, но такая записка, смерть напарника, подчиненного… Даже если он и причастен — то тут мы уже ничего поделать не сможем, он свое получил, — Эдуард старательно прятал глаза. — Парни прибудут завтра утром, передашь дело и дальше можешь продолжать заниматься бухгалтерией, я зря тебя вытащил в поле…
— Эдуард Семенович! Анна не могла сбежать, она в городе, ее утром видели в той гинекологии, про которую я писал в отчете. И те, кто взорвал квартиру Саши, мы должны их найти, Леша пострадал!
— Именно, Алексей в больнице, Макс оказался одним из тех, кто убивал беззащитных девушек, а начальство сверху решилось взять все в свои руки, отстранив нас.
— Макс не мог быть одним из них, — я покачал головой, старательно отводя глаза. — Вы же сами все понимаете, так просто не может быть!
— Оставь эмоции! Я все знаю и понимаю, но ты больше этим делом не занимаешься, понятно? — В голосе Эдуарда Семеновича прозвучали стальные нотки. — Лешка в больнице, Макс… Макс здесь. Еще не хватало тебя из строя вывести и все, считай, мне голову снесут без разбирательств. И так снесут, что я дело тебе отдал, но это уже моя проблема.