Когда расцветает жемчуг
Шрифт:
– Вы не успеете.
Последним, что увидела Глебова, стали глаза цвета опала. Холодные, чарующие, они заворожили и словно попросили подремать. Пообещали сладкий сон взамен мучений, негу без тоски и боли. Сказку со счастливым концом.
Саша поверила.
Пусть кошмары останутся на алтаре, а она поднимется в безоблачные дали.
***
– Вы не успеете.
Из груди дерьи волнами выливалась кровь.
– Я не вижу осколка!
Сиреневые губы что-то зашептали, пальцы стиснули ремни: судороги скрутили Алессе, которая отчаянно хваталась за соломинку
Близнец Его величества снял маску и перчатки.
– Отойдите.
Стеллан поймал взгляд наследницы рода белых лекарей. Пусть она уснёт. Стихии не ждут гостью так скоро и удивятся появлению во дворце. Заминка подарит драгоценное время и позволит верховному кайхалу довершить операцию. Тайна раскроется, зато Алессе получит шанс на жизнь. Заслужила.
Младший Стасгард прикоснулся к запястью. По телу садовницы заскользили опаловые блики, и она глубоко вдохнула. Мышцы ослабли, кровотечение замедлилось. Последняя Васперити погрузилась в мир тревожных грёз.
– У вас пятнадцать минут, прежде чем её заберёт Мора, - близнец Его величества посмотрел на верховного кайхала, - дольше не удержу.
В глазах тен Хемсворта читалась ожидаемая неприязнь. Сжав губы, он ополоснул руки, натянул чистые перчатки и склонился над дерьей. Обойдётся без помощника, тем более, такого. С радостью бы выгнал приспешника смерти. Владеет элементом, вопреки увещеваниям династии! И это при уничтоженных книгах о темнейшем искусстве! Кто научил? Кто показал? Развеять бы этого каорри!
Позади что-то скрипнуло. Послышался всплеск, и на пол хлынула ледяная вода.
Стеллан побледнел. Сколько ему было, когда они виделись? Семь?
Закончился ужин в честь дня рождения наследника династии. К столу подавали рисовый суп, цыплёнка в пряно-сливочном соусе и торт с инжирами и орехами, на сладкое. Всё, как любил будущий король, ведь по указанию отца сегодня все были обязаны исполнять прихоти дерия. Абсолютно все.
Накануне Стеллан заболел. Он жевал блюда, хотя чувствовал, что долго в желудке те не задержатся. Сделав вид, что отведал десерта, младший отпросился в спальню. За ним последовал старший. Растан рассердился, что брат не доел сладкое, и на лестнице толкнул его. Теперь будет слушаться взрослых!
Удар затылком о ступеньку, и маленький каорри, вопреки всему, упал в... реку. Студёную и тихую-тихую, словно закрытую от ветров колыбелью скал. Не шумела листва, не пели птицы, только звёзды ослепляли, рисуя на воде радужные блики. Ослепляли и смеялись, словно призывали: вставай! Пора веселиться!
Нестерпимо болела голова. Ребёнок слышал собственное дыхание, чувствовал, как волны омывают лицо, оставляя на губах крошки льда и острые крупинки соли. Вдруг это море? Глубокое и бескрайнее, как писали в книгах. Скорее бы взошло солнце и озарило берега!
По реке плыла лодка. Чёрный деревянный борт рассекал гладь, мерно скрипели вёсла. На изогнутом, как бобовый стручок, носу покачивался фонарь.
– Так и будешь глядеть в небо? Ждать, когда упадут звёзды, и прольются чернила?
– просипел каорри. Так разговаривали старые учителя брата, значит, спасителем оказался пожилой рыбак, - или заберёшься ко мне?
– А можно?
Гребец промолчал.
Кое-как младший Стасгард доплыл до судёнышка и уцепился за ростр.
Лодка покачнулась, словно не захотела принимать гостя. Вода хлынула в рот, дерево ободрало щёку, и Стеллана отбросило к корме.
– Хватайся.
По веслу он перелез и в изнеможении упал на борт. Пальцы онемели, от соли свело язык.
– Спаси...
– слова застряли в горле. Брату наследника улыбалась самая страшная женщина, которую тот когда-либо видел. Круглые глаза блестели чёрными бусинами, острый нос походил на клюв, смолянистые волосы казались растрёпанными перьями. Она сидела в накидке из тёмного пуха и, ребёнку подумалось, что это изящно сложенные крылья. Подует ветер, и она взлетит, унеся его, глупенького каорри, в гнездо, где скормит птенцам.
– Боишься?
– она улыбнулась, показав зубы-иголки.
Дерий помотал головой. От страха он не вымолвил ни слова. Только дрожал, мелко-мелко, как осиновый лист на ветру.
– Лжёшь. Но это правильно. Отныне ты должен быть осторожен. Любимца Моры ждёт трудная, но полная свершений жизнь.
Стеллан покосился на реку.
– Не советую прыгать. Впереди по течению - водопад Скорби. После него ты никогда не вернёшься домой. Хочешь снова увидеть мать? Она рядом, места себе не находит, - стихия отпустила вёсла, - а брат прячется за колонну и ждёт, когда взрослые покинут лестницу. Избалованный трус.
Малец кивнул.
– Как ты думаешь, почему вода в реке солёная? Из-за слёз тех, кто потерял близкого. Она пополняется каждый час, каждую минуту. Всех, кто перешагнул черту, подбирают мои помощницы. Сажают в лодки и плывут к водопаду, - Мора коснулась дерия, и того словно пронзила ледяная молния, - я беседую только с особенными.
– Отпустите меня, пожалуйста.
– Хорошо.
Стихия указала на фонарь.
– Смотри.
Опал вспыхнул. Лопнули оковы, хрустальным дождём брызнули в реку. Ледяная капля оцарапала ребёнку ладонь, но тот не ощутил боли. Огонь цвета звёзд окутал Стеллана, исцелил раны и перебросил в хорошо знакомую спальню.
– Я буду наблюдать за тобой. Не опозорь величайшую стихию...
Полтора века миновали, но младшему Стасгарду показалось, будто они встретились вчера. Сколько раз он просыпался, плача от страха! Мора хищно кричала, хватала дерия когтями и клевала, клевала, клевала...
Вдоль стен клубился пар, призрачными ладонями ощупывая владения. Вода омывала ноги до щиколоток, корка льда серебрила обувь и сковывала алтарь. Позади мерно скрипели вёсла, будто волны раскачивали незримую лодку. Пахло солью.