Когда расцветает жемчуг
Шрифт:
– Южные хребты Карвахена.
– Южные?
– удивился Стеллан, - солдаты исходили равнины и нагорья вдоль и поперёк. Нашли заброшенные поселения. Ветра иссушили землю, на расстоянии дня пути нет лесов, рек или озёр. Там легко сгинуть. Сиятельный Растан думал о восточных землях, об островах в морской бухте.
– Твой брат ошибается, - Её величество смотрела на бледнеющие луны, - Орден прячется в долине, окружённой заснеженными скалами. Путь скрывают стихийные сферы, и посторонний без кайхала не пройдёт.
– Откуда ты знаешь?
Туча
– До встречи.
Королева растаяла в серебряном дыму.
Похолодало. Злой ветер бросил в озеро горсть ивовых листьев и, подхватив пепел, усыпал камни. Высоко взвились брызги, стеной рухнули на траву и долетели до кроссовок. Обувь покрыл горох из чёрных дырок.
Испуганные неразлучники перелетели на макушку.
– Ты спрашивал её раньше?
– Саша забралась выше и согнула ноги в коленях.
– Надобности не было. Обычно мама просит поведать, как живёт дворец, что интересное происходит в Карвахене.
– Может, у Её величества в Ордене остались друзья?
– Она не рассказывала о прошлом, - опекун поглаживал ладони садовницы, - говорила, что начала жизнь заново, не хочет вспоминать ошибки молодости. После смерти королевы отец избавился от всего, что напоминало о ней. Портреты, наряды, украшения. Не пожалел даже попугаев. Оставил десяток, остальных раздал. Из любимца мамы, говорящего какаду, приказал сделать чучело.
– Жестокая месть. Неужели вечного плена показалось мало?
– Король не любил её. После нашего рождения вынужденно женился на матери, но светлыми чувствами не загорелся. Спал в другой комнате, завтракал и ужинал один, не дарил украшений. В праздники мы собирались в тронном зале, и я помню холод в глазах отца, когда он смотрел на королеву.
– У него были любовницы?
– Точно не знаю, - Стеллан взъерошил волосы, - по закону за измену в браке карают обоих. Дерью-соблазнительницу бреют на лысо и проводят операцию, чтобы никогда не понесла. Жена разводится с неверным мужем, которому на руку ставят клеймо. Дети и все богатства остаются за супругой.
– Сурово.
– Иные каорри всю жизнь ищут вторую половину. Цена предательства высока.
– С королём бы так не поступили, - Саша представила, как наказывают сиятельного Растана, и поморщилась. Одним взглядом старший Стасгард бы распугал слуг, - побоялись.
Сквозь прореху в туче парк осветила сиреневая луна.
– Но фаворитку бы не пощадили.
– Так она была?
Близнец Его величества молчал.
– За день до отъезда в институт я искал отца. Не помню, для чего, но... стоя за дверью в Приёмную, я услышал крики. Отец угрожал дерье, твердил о дикой страсти, помутнении рассудка. Дескать, если она не возлежит с ним, то будет обвинена в государственной измене и казнена. Чем всё закончилось, я не знаю. По коридору прошли стражи, и я спрятался за колонну. Когда вышел, Приёмная опустела.
– Бедная, - прошептала отмеченная Авитой.
Видимо, Лиран орд Стасгард презирал слово «нет». Смелая каорри отказала монарху,
Стеллан резко обернулся.
– Что случилось?
– Трое, идут к озеру.
Левой рукой опекун прижал Сашу к себе, правой нарисовал в воздухе руны. Символы переплелись в дымчатую ткань, и младший Стасгард накинул на пригорок плащ. Садовница инстинктивно замерла. Отголоски боя на вершине башни?
Туманные нити обжигали холодом, словно белая лекарица сидела в ледяной клетке. Ледяной, зато невидимой для шпионов. Дубинки, шлемы, жилеты, обвешанные разномастными предметами пояса - воины были готовы сиюминутно вступить в бой. И действовать на поражение, не щадить.
– Они за тобой?
– спросила дерья, когда Стеллан снял маскировку.
– Сомневаюсь. Вчера Его величество узнал об инициативе тайной канцелярии, и солдаты не потревожили меня. Пойдём, скоро рассвет.
Небо на востоке укутала зеленоватая дымка.
Как обычно, Саша выбрала путь около островка, где посадила жемчужные семена. Каждый день она проверяла пригорок, в дни болезни высматривала из окна. Каорри не приближались к «древу», чему Глебова бесконечно радовалась. Воображение рисовало картины, как Зеран топчет ямки и смеётся: «Поделом полукровке!»
Сонно пел ручей, мерцали сельвиолиты, отдавая энергию земле. Но внимание привлекло другое. Почва в лунках казалась рыхлой, мягкой, словно кто-то раскопал. Или...
Перепрыгнув через водную петлю, садовница опустилась на колени и прикусила губу. К солнцу тянулись три крохотных ростка. Серебряные листочки на угольно чёрной ножке-крючке напоминали серьги, которые случайно кто-то обронил.
– Получилось!
– дрожавшей рукой дерья дотронулась до стебельков, - они... они проросли! Это чудо!
– Ты сомневалась?
– Верила в успех, но... это Карвахен. Что мешает старшему садовнику и ему подобным растоптать всходы?
– она вздохнула, - назло мне.
– Это поправимо. Дай руку.
Последняя Васперити протянула ладонь. Росчерк, по запястью скользнула алая струйка. Стеллан обмакнул пальцы в кровь и начертил вокруг островка символы. Подобно щупальцу осьминога чёрный круг повторил контур ручья и погас. Осталась тончайшая борозда, словно нарисованная спицей.
– Через барьер пройдёшь только ты.
– Спасибо.
Опекун улыбнулся. Саша ещё раз посмотрела на ростки. Истинное волшебство! Дочь строго следовала советам из дневника матери, но червячок сомнения грыз душу. Слишком невероятной казалась мысль - вырастить древо из жемчуга! Вдруг не получится? Если старания напрасны? Слава стихиям, семена проклюнулись. Теперь монарх убедится в правдивости обещания наследницы рода белых лекарей. Чуть больше года осталось до знаменательного дня, когда сиятельный Растан получит цветок.