Когда расцветает жемчуг
Шрифт:
– Я не смогу!
– Перестаньте вести себя, как капризный ребёнок, - в голосе младшего Стасгарда слышалось недовольство, - либо вы сами забираетесь в седло, либо я обездвижу и посажу насильно. Выбор за вами.
Стук зубов заглушал пение птиц. Почувствовав себя редкой размазнёй, садовница с помощью «конвоира» залезла на сальфа и до боли в пальцах вцепилась в ремни. Спереди сел Стеллан, Зеран оседлал другого коня.
Хлопок ладонью по сплетённой в косы гриве, и жеребцы, оттолкнувшись, взмыли в небо. Саша закрыла глаза и нервным комком вжалась в седло. Казалось, от взмахов крыльев вот-вот остановится
Глебова не знала, как долго длилась мука. Студёный ветер обжигал лицо, щупальцами пробирался под комбинезон и стискивал грудь ледяными доспехами. Сдавливал, заставляя дерью дрожать и сквозь зубы вспоминать всевышних покровителей. Якобы, технически развитое государство, а путешествуют на драконоподобных лошадях! С которых упасть - как нечего делать! Лучше идти несколько дней, чем лететь на чудовищах...
– Откройте глаза.
– Н-нет.
– Вы должны это увидеть.
Саша сглотнула вязкую слюну.
Сальф парил над утёсом. На обрамлённом водопадами выступе чернел искорёженный ствол. Единственная ветвь раскачивалась подобно старческой руке и грозила сучком-пальчиком: «Не приближайся!»
Неужели это...
Тряхнув гривой, конь спикировал на камни и убрал крылья в складки. Стеллан уверенно спрыгнул на землю, Саша сползла как мягкое желе. Кружилась голова, дрожали ноги, царапины и синюшные полосы расцвечивали ладони - слишком крепко садовница сжимала ремни. Самое страшное, что, судя по всему, покинуть скалу можно было только по воздуху, и предстоял обратный полёт. Ещё один!
Ветер бросил в лицо облако брызг. Глебова с наслаждением размазала ледяные капли, ощутила прилив сил. Раскисать она будет во флигеле, сейчас надо собрать волю в кулак и изучить сожжённое молнией древо. Хотя бы так показать каорри, что Саша достойна капли уважения. Да, боится летать, но преодолевает тяготы.
Сухое и словно выточенное из угольной глыбы, дерево мерцало в лучах солнца, отбрасывая на валуны сгорбленную тень. Реликвия рода Васперити грозила рассыпаться в щепки от малейшего прикосновения.
– Оно мертво.
– Как вы догадались?
– Почему дерево росло на утёсе?
– дерья пропустила колкость старшего садовника мимо ушей, - камни, ветер, брызги - любое растение зачахнет.
– Для этого вы здесь, - елейно произнёс Зеран, - походите, посмотрите, сделайте выводы. Его величеству бездельники не по душе.
Кто бы сомневался.
Подумав, Глебова отломила веточку и прикрепила к резинке на поясе, в кармашек насыпала горсть земли и положила гальку, смочила платок в водопаде. Во флигеле Саша изучит находки и поймёт, сохранились ли остатки удобрений или подобных веществ. Несколько раз мама показывала, как с помощью простейших добавок определять состав смеси.
В глазах блеснули слёзы. Ключи к успеху в будущем спрятаны в прошлом. Если беглая каорри предвидела появление дочери в Карвахене и постаралась незаметно подготовить? Да, она хотела для наследницы другой жизни, но предчувствовала неизбежный поворот судьбы.
Острые куски коры торчали подобно иглам обозлённого ежа. Прикосновение осталось на пальце ранкой, откуда на камни капнула кровь. Упала и растворилась в язычке вонючего дыма.
– Так не должно быть, - дерья отошла от пня. Царапина болела, как после ожога, - в книге писали про молнию, но...
– Что «но»?
– Стеллан сложил руки на груди.
– Мне тоже интересно, - встрял Зеран.
– Сначала проверю.
Глебова погрузила руки в воду. Нет, никаких выводов и утверждений, пока не изучит находки. В одном садовница уверилась: молния - половина беды. Кто-то очень постарался, чтобы уничтожить древо.
***
И снова полёт.
Снова садовница прижималась к седлу и молила небесных покровителей о скорейшем завершении пытки. Лучше перемещаться на медлительной «ступеньке» и терпеть насмешки старшего садовника, нежели чувствовать себя заледеневшим на ветру комком нервов. Если что-то случится, то высокомерные каорри не поймают последнюю Васперити.
Страх высоты преследовал Глебову с детства. Ребята карабкались на деревья и срывали фрукты, а маленькая Саша ждала внизу. Друзья смеялись, но девочка отвечала, что ушибла колено, обожгла пальцы или попросту не голодна. В гостях у одноклассников она никогда не выходила на балкон, на уроках физкультуры падала с бревна и не забиралась на канат выше метра. Поднималась по лестницам, избегала лифтов. Труднее всего пришлось в институте, когда студентов отправили на конференцию в другой город. Лекарства не помогали, и весь полёт третьекурсницу тошнило. Ожидаемо для себя, она заняла последнее место и удостоилась презрительного прозвища: «высотница».
Сальф спикировал. Мягкий удар копытами, и конь перешёл на рысь. Тугой узел ослаб, и Глебова открыла глаза, чтобы тут же охнуть от удивления. Мост из чёрного камня упирался в подножие горы. На нижних и средних кольцах-ярусах возвышались дома, верхний утопал в зелени, среди которой маячила башня, острой спицей пронзающая укутанное облаками небо. С краю этажи пересекала полоса, похожая на желоб аттракциона в аквапарке. Вокруг золотились барханы да скрипел на ветру колючий кустарник, ругал злую судьбу.
– Что это?
– изумилась Саша.
– Архара. В прошлом - столица Карвахена.
Лошади миновали арочный проход. Выложенную терракотовой плиткой площадь украшали пилоны. Выбитый рисунок - переплетение треугольников и дуг - навеял воспоминания о мамином браслете. Интересно, она бывала в городе? Может быть, где-то на ярусах остался её дом... Заброшенный. Садовница верила: был бы жив кто-то из родных, обязательно встретился с ней.
Завидя всадников, каорри расступались. Одетые в кожаные доспехи стражи почтительно кивали и следовали за гостями. Стеллан вёл коня вглубь города. К лестнице? Или существовал иной способ подняться на другой ярус? О планах близнеца Его величества Глебова не спрашивала. Знала, промолчит. Истинный ворон: косо посмотрит на глупого воробья, нахохлится и погрузится в размышления о сущности бытия. Если не ударит клювом в темечко, в назидание за бесконечные капризы.