Когда сгущается тьма
Шрифт:
— Да, похоже, это и есть Бушмен, — подтвердил Джек.
Они осторожно приблизились к нему. Всякий на их месте проявил бы осторожность, приближаясь к спящему на берегу реки бродяге — да еще к тому же имевшему обыкновение заворачивать косички в алюминиевую фольгу. Он спал на правом боку, свернувшись клубочком. Рядом с ним стояла на земле старая закопченная жестяная кружка. Бродячая кошка что-то слизывала с его руки, но Бушмен определенно не замечал этого. Трудно было понять, жив ли он и дышит ли.
— Бушмен? — позвал спящего Джек. Тот не шевельнулся,
Бушмен заворочался, заворчал и медленно приподнялся на локте.
— Чего надо, приятель?
— Помните меня? Я Джек Свайтек, адвокат вашего друга Фэлкона.
Бушмен присел, не обращая внимания на гостей. Вместо того чтобы заговорить с ними, он некоторое время сосредоточенно чмокал, исследуя языком полость рта, словно размышляя, можно ли жить дальше в таком ужасном состоянии.
— Фэлкону требуется ваша помощь, — обратилась к нему Алисия.
Бушмен перестал чмокать.
— Кто вы?
— Она со мной, — пояснил Джек. До поры до времени ему не хотелось говорить, что он привел с собой копа. — Фэлкон просил вернуть ему ожерелье.
— Вы разговаривали с ним? — спросил Бушмен.
— Он попал в большую беду и сказал, что ему очень нужно его ожерелье, — уклончиво ответил Джек.
На лице у Бушмена проступило озабоченное выражение.
— Должно быть, она вернулась.
— Кто вернулся?
— Та женщина, о которой я вам говорил. Я-то думал, что это очередная бомжиха из Майами. Но Фэлкон объяснил мне, что к чему. Она не из наших, другая. Одна из тех.
— Одна из тех?
— Да, парень. Они продолжают возвращаться, не знаете, что ли? С ними нельзя обходиться по-доброму. И верить им на слово тоже нельзя. Они никогда не перестанут.
— Это в каком же смысле? Чего не перестанут?
— Не перестанут искать дом.
— Какой такой дом?
Бушмен бросил взгляд через плечо, словно опасаясь, что его могут подслушать, а затем шепотом произнес:
— La casa de la bruja.
— Ведьмин дом? — переспросила Алисия.
Джек тоже успел перевести эту фразу, но Алисия озвучила ее быстрее.
— Не так громко, леди. Не то они нас услышат, — поморщился Бушмен.
— А кто, собственно, живет в ведьмином доме? — поинтересовался Джек.
— Там никто не живет. Просто все они стремятся туда попасть.
— Кто и куда стремится попасть?
— Вы знаете кто. Те, о ком мы говорили в прошлый раз. Исчезнувшие.
Время поджимало, и Джек было подумал, что Бушмен, вновь заведя этот бессмысленный разговор, понапрасну его расходует. Однако когда тот упомянул об исчезнувших, адвокат изменил свое мнение и решил попытаться извлечь из этого бреда хоть что-то рациональное.
— Бушмен, если бы я сказал вам, что Фэлкон дал мне задание, и там, куда я приехал, меня ждала записка на испанском языке, которая гласила: «Где исчезнувшие»? — то вы смогли бы ответить на этот вопрос?
— Конечно, смог бы. Они в la casa de la bruja. Неужели вы, приятель, ничего не поняли из
— Нет, — медленно покачал головой Джек. — Я очень хотел бы понять, но, если честно, у меня совершенно нет времени на разгадывание ребусов. Нам с этой леди нужно получить ожерелье Фэлкона.
— Теперь оно принадлежит мне.
— Фэлкон сказал, что хочет его вернуть.
— Очень жаль. Но он отдал его мне.
— Что вы хотите за него?
— Оно не продается.
— Но должно же быть что-то для вас ценное.
Бушмен обдумал его слова. Потом посмотрел на Алисию и ухмыльнулся.
— Мне очень хочется посмотреть на ее сиськи.
— Нет проблем, — пожала плечами Алисия.
— Правда? — не поверил Бушмен.
— Ясное дело. — Она сунула руку в карман жакета и вытащила свой полицейский значок. — Но может, этот предмет заменит вам созерцание обнаженной плоти?
Бушмен сглотнул образовавшийся в горле клубок.
— Итак, гоните это чертово ожерелье. И побыстрее, — прикрикнула Алисия.
ГЛАВА 31
Тео озабоченно наблюдал, как Наталия обрабатывала рану на ноге подруги. Та все еще находилась в ванной, и Наталия стояла перед ней на коленях на залитом кровью кафеле. Тео и захваченный Фэлконом еще один заложник-мужчина сидели на полу в комнате перед открытой дверью ванной и видели все, что там происходит. Руки у них были связаны, и они опирались спиной о стену. Фэлкон, связав их, вновь принялся расхаживать взад-вперед. Хотя он сильно потел, простейшая мысль о том, чтобы снять пальто, похоже, не приходила ему в голову. Тео тоже исходил потом: в комнате с каждой минутой становилось все жарче. Из-за отсутствия вентиляции воздух стал тяжелым и спертым, и дышать было все труднее. Казалось, будто вдыхаешь воздух, уже побывавший в чьих-то легких.
Насколько помнил Тео, вся эта катавасия началась с пронзительного женского крика. Когда он ворвался в комнату вслед за Фэлконом, последний выстрелил в него, но промахнулся. Как теперь выяснилось, эта единственная, выпущенная почти наугад пуля пробила стену ванной и поразила находившуюся в ней девушку в бедро.
— Как она? — спросил Тео.
— Заткнись! — окрысился Фэлкон. Расхаживая по комнате, он все время что-то бормотал себе под нос, словно пытался облечь в слова, сформулировать какую-то мысль. Потом, осознав, что вопрос Тео имеет непосредственное отношение и к его положению, эхом повторил: — Как она?
— Пуля прошла по касательной, вспорола кожу и вырвала из бедра немного мяса, — пояснила Наталия, — но, по счастью, кровотечение уже остановилось.
— Хорошо, — кивнул Фэлкон. — Если кровотечение остановилось, это очень хорошо.
— Только при условии, что вместе с кровотечением не остановилось сердце, — пробормотал Тео.
— Заткнись! — снова рявкнул Фэлкон и посмотрел на Наталию: — Надеюсь, она дышит?
— Да, — ответила Наталия. — Когда рана заживет, на бедре останется уродливый шрам, но ее жизни, похоже, ничто не угрожает.