Когда смерть разлучит нас…
Шрифт:
Промолчав, Каролайн завела машину и выехала с парковки, оставляя призывные огни клуба позади.
— Возьми расческу. — Сказала Кэри, когда им пришлось затормозить на светофоре. — И салфетку… приведи себя в порядок.
— Какого черта ты делаешь? — Взвизгнула хрипло Миранда, вышвыривая протянутую расческу из машины. — По-твоему, я не в порядке? Я в порядке! И я собираюсь в таком виде предстать перед ним. Ну? Разве не хороша? — И она оттянула забрызганное декольте, обнажая грудь не защищенную бельем. — Думаешь, ему не понравится?
Ее смех был таким слабым, напоенным ненавистью — преддверие истерики.
— Ты
— Мы уже скоро приедем, Миранда. Все… все будет в порядке. — Ответила на это Кэри, ускоряясь.
И она, наверное, смогла бы насладиться поездкой в элитной машине, которую раньше видела лишь на фотографиях, если бы не Миранда. Вперившаяся в нее одержимым взглядом и хохочущая.
— А я тебе солгала! Он меня ни разу еще не трахнул, ну? Как тебе новость?! — Она рассмеялась еще громче, когда брови Кэри нахмурились. — Он меня презирает… смотрит, как на червя. Прошло уже почти… почти пять лет, еще немного и… он бросит меня. Он — демон, ясно тебе? И у нас с ним контракт на пять лет. Он сказал… сказал, что сделает все, чтобы получить мою душу. Ты же видела его… от его улыбки можно кончить… я так хотела, чтобы… он стал моим… только моим, понимаешь? И он стал! На бумаге!
Боже, что те парни подсыпали ей в выпивку?
— Завтра все пройдет, Миранда.
— Иди ты к дьяволу! — Смех утонул в диком рычании гнева. — Ты что, ничего не поняла?! Он не человек! Его зовут не Брендан! А Брес! И все эти деньги, машины, платья, украшения — все это дело его проклятых рук! И я — дура, я не сказала, что… когда мы заключали договор, я не сказала, что все это должно остаться со мной. И когда наступит конец срока… когда пробьет двенадцать раз, волшебство феи крестной рассеется! Дошло? Он заберет это все! И что… что будет со мной после этого?
Это ж как надо обращаться со своей женой, чтобы довести ее до такого полусумасшедшего состояния?
— И в течение всех этих пяти лет, он даже не взглянул на меня… как на женщину. — Миранда рыдала в голос, стискивая руки в кулаки. Желая бить, крушить, рвать. — Я… я была не такой! Не такой! Я всю себя переделала… бесконечные пластические операции… а какой толк! Если меня имеют в туалетных кабинках! А он… он все знает, и все равно… ему все равно!
Кэри упорно молчала. Хотя, что скрывать, ей не раз и не два хотелось задать парочку вопросов. По поводу того, что за бред творится в ее голове? Несчастная довела себя до ручки вечными гулянками, выпивкой и сексом с незнакомцами. И куда смотрит ее муж? Черт возьми, он теперь не казался таким уж ангелом, потому что был виноват от и до в том, что сейчас происходило с его женщиной. Почему он так жесток с Мирандой? Почему так безразличен к ней? Почему позволяет этому продолжаться?
К концу их поездки Миранда утихомирилась, выбившись из сил и сорвав голос. Когда же Каролайн проехала на территорию особняка, она выглядела как человек, которому все опостылело, а этот дом — особенно.
— Я ездила к своим родителям… — Прохрипела едва слышно Миранда,
— Все будет в порядке. — Посмотрела на нее Кэри. — Просто… будь сильной.
— Заткнись.
Двери особняка открылись и по лестнице спустился мистер Эохайд. В темноте, рассеиваемой уличными фонарями, он казался сплошным светлым пятном. Кашемировый свитер, плотные серые штаны. И, когда он подошел, стало ясно, что первой его фразой будет не «привет, девчонки, как отдохнули?»
— О, вот и мой благоверный! — Бессильно рассмеялась Миранда, сверля мужчину взглядом полным ненависти и обожания. — Не скучал? Я нет. Ну, как я тебе?
Эохайд молчал, когда прошел к машине, за рулем которой сжавшись и не решаясь поднять взгляд, сидела Каролайн. Он открыл дверь со стороны Миранды, и поднял женщину на руки, после чего развернулся, чтобы отнести ее в дом. Сглотнув, Кэри решила, что и ей пора…
— Жди здесь.
— Не… нет, я…
— Жди. Здесь. — Эохайд обернулся и пригвоздил ее взглядом. И стало ясно, что она не шевельнется до тех пор, пока мужчина не соизволит вернуться.
Брес отнес притихшую Миранду в ее комнату, а оттуда — в ванную. Включил воду. Быстро и в то же время очень бережно раздел девушку, после чего положил ее в стремительно наполняющуюся водой купель.
— Останешься со мной? — Шепотом спросила Миранда, поднимая на него свои полные слез глаза. Он ответил как и раньше: молча покачал головой. — Ну почему?! Почему ты меня не хочешь?
Потому что хочет другую. Ту, которая сейчас на улице, рядом с этим домом ожидает его. И желание это возникло еще в те времена, о которых Миранда может узнать лишь из учебников истории. Чертовски давно и, кажется, навсегда.
— Что во мне не так? — Ее голос набирал силу, перекрикивая шум воды. — Что тебе нужно?! Я думала, что…
Какая проблемная. С чего она решила, что как бонус к душе он еще возьмет ее тело? И почему у женщин наблюдается такая тенденция к усложнению даже самых элементарных вещей? Их контракт был предельно ясен, обозначал права одного и обязанности другого, и Брес не собирался выходить за пределы этих границ.
— Ты… ты даже смотреть на меня не хочешь… какой же ты ублюдок… — Всхлипывала женщина, отказываясь понимать, что ему неприятны зрительные контакты со всеми кроме одной. — Ну что мне сделать… куда ты? — Она встрепенулась, когда Брес направился к выходу из комнаты. — Я убью себя, слышишь! Вот увидишь, я сделаю это!
Идя по коридору, Брес остановил одну из прислуги, попросив ее присмотреть за госпожой и дать ей успокоительное, а если понадобится — вызвать врача.
Чувствуя себя искупавшимся в грязи, Эохайд вышел под ночное небо, проходя к машине. Там, на сидении рядом с водительским, его ожидала Айрис. Ее голова была опущена. Руки держали на коленях сумку.
Черт возьми, каким надо быть эгоистичным ублюдком, чтобы самому попросить ее пойти на гулянки с Мирандой? Но Брес сделал это не потому, что не знал, чем все закончиться, а как раз потому, что знал это отлично. Только так он мог заставить Айрис вновь оказаться здесь. Она должна была прийти к нему по доброй воле и разрешить подвезти ее до дома, побыть с ней хотя бы немного. М-да… это много о нем говорит.