Когда сойдутся тени
Шрифт:
Ощущая, как струйки теплой воды стекают по коже, она думала о том, что похвала вгоняет ее в краску, и ей совсем не хочется слушать, какая она сильная и храбрая.
Она просто хочет увидеть Марка и самой убедиться, что с ним все в порядке. А после прижать к сердцу Грэга и поцеловать его смуглые щечки. И тогда она почувствует себя счастливой.
Выйдя из ванной, Кей спросила, поправляя мокрые прядки волос:
— Марта, значит, баймы отступили?
Марта уже успела застелить постель и теперь собирала на поднос
— Да, отступили, — она обернулась, медовые глаза засияли нескрываемой радостью, — отступили назад, и вот уже два дня ни одного боя. Стоят, правда, как стена, но Гзмарданум-то уже не летает. Чувствуют они, что сила их закончилась.
— Может, вести из Такнааса привезут…
— Мы ждем. Очень хочется верить, что южные крепости теперь в безопасности.
Расчесалась Кей быстро — пара движений щеткой по коротким прядкам. Марта, унося посуду, пояснила:
— Марк в соседней комнате. Дверь напротив. Спит, еще, наверное…
Дверь напротив… Кей почувствовала, как горячо толкается в груди сердце. Она так давно не видела Марка. Сколько она спала, сутки? Значит, она уже двадцать четыре часа не видела любимого. Это много… Она соскучилась и не может больше ждать…
Комнатку, в которой находился Марк, такую же маленькую, как и спаленка Кей, согревал камин из серого камня. Огонь полыхал в нем ярко и неистово, словно громадный цветок, пахло сосновыми дровами, сложенными в деревянный ящик, и какими-то ароматными травами.
Марк, все такой же, до прозрачности бледный, лежал на широкой дубовой кровати, и его сомкнутые веки темными пятнами выделялись на восковой белизне лица. Кей присела рядом, взяла его руку. Пальцы, когда-то крепкие и сильные, были холодными и безжизненными.
У него такие холодные руки, а ведь комната натоплена до жары. Тревога опять шевельнулась внутри. Кей прижала к себе ладонь Марка и заговорила, тихо и горячо:
— Мы вернулись, Марк, живые вернулись, слышишь? А ты боялся, что погибнем в заброшенных городах… Я знаю, ты поправишься, обязательно поправишься. С тобой все будет хорошо… Марк, милый, я так люблю тебя… Я не смогу без тебя жить. Потому ты не можешь покинуть меня, слышишь? Просто не имеешь право…
Кей вдруг стало страшно. На миг ей показалось, что подземелья Хаспемила все еще предъявляют свои права на нее и Марка, требуют платы за необыкновенное оружие. Вдруг за это придется заплатить Денге и остальным мудрым? Вдруг проклятие обрушиться теперь на них, в последней ярости от того, что теряет свою силу? И Марку тоже придется заплатить жизнью, и он не поправится…
Кей все крепче сжимала холодную руку, словно пыталась передать свое собственное тепло любимому и чувствовала, что горячей влагой собираются в глазах слезы.
— Да, ты не имеешь право покинуть меня, — продолжала она, — просто не имеешь право… Мы с Джейком вывезли тебя, у нас вышло… И я бы тоже хотела, чтобы
Она всхлипнула и замолчала…
— Продолжай… — голос Марка прозвучал хрипло и тихо.
От неожиданности Кей выпрямилась и с удивлением выдохнула:
— Так ты слушал меня?
— Ты ведь этого хотела? — он раскрыл глаза и повернул голову.
— Почему же ты сразу не сказал, что не спишь?
— Не хотелось прерывать тебя. Я обязан жизнью тебе и Джейку.
— Ну… Я не хотела вообще-то напоминать об этом… — смутилась Кей.
Марк улыбнулся, и в его синих глазах вспыхнули такие знакомые озорные искры.
— А мне кажется, что хотела. Но мне очень даже подходят условия оплаты…
— Какие условия? — в недоумении Кей подняла брови.
— Ты вроде хотела ребенка от меня? Да ладно тебе, не смущайся, — он провел ладонью по ее щеке, — Думаю, что в связи с войной нам разрешат обойтись без помолвки…
— Ты много говоришь…
— Да, я, пожалуй, забегаю вперед. Расскажи мне — как ты закрыла Дверь.
— Потом, после. Тебе надо отдыхать.
— Со мной все в порядке, я уже не хочу спать.
— Как твоя нога? Не болит?
— Болит, но терпимо, — Марк поморщился, — По-крайней мере я ее чувствую и могу ей двигать, что уже хорошо.
— Руки у тебя холодные, как… — Кей вдруг замолчала, вспомнив мертвенный холод Проклятой Двери. Кончики ее собственных пальцев до сих пор болели, несильно, но ощутимо.
— Почему ты замолчала? О чем ты подумала, Кей?
— Ни о чем… Вернее, я просто не хочу об этом говорить.
Марк грустно улыбнулся:
— Вот ты всегда была такой. Все плохое прячешь внутри себя, в глубине души и переживаешь свою боль одна. Но ты ведь не одна, Кей, и мне тоже становится больно от того, что в твоих милых зеленых глазах появляется печаль. Но если ты действительно не хочешь говорить, я не стану приставать.
— Я не знаю… Мне кажется… — Кей опустила глаза, затеребила край покрывала, — Мне кажется, что когда говоришь о плохом прошлом, оно словно бы снова становится явным, оживает… Это глупо, я знаю… Я просто сейчас вспомнила об этой Проклятой Двери. Что чувствовали мудрые, когда открывали ее? Неужели у них не было пророков, чтобы предупредить об опасности?
— Они знали, что Дверь нельзя открывать, это им заповедал Создатель. У них была заповедь, но они могли выбирать — следовать ей или нет. Создатель всегда оставляет выбор за нами. Мы можем выбрать жизнь, или выбрать смерть. Но иногда человек заблуждается, не может поверить истине, не может открыть свое сердце. И делает неправильный выбор. Так и поступили мудрые. Возможно, они поверили, что за Дверью какая-то особенная, высокая мудрость. А, может, не могли понять, что за зло скрывается за этим Порталом.