Когда тело говорит НЕТ. Цена скрытого стресса
Шрифт:
В 1957 году К. Э. Дж. Робинсон, специалист по внутренним болезням из Ванкувера, процитировал слова Ослера в небольшой статье, опубликованной в «Журнале Канадской медицинской ассоциации»: «Я был удивлен тем, — писал он, — как часто развитию ревматоидного артрита предшествует хронический или продолжительный стресс… Я считаю, что в случае многих пациентов с ревматоидным артритом первостепенное значение имеет эмоциональный и психологический аспект»1.
В основе медицинского образования, которое получил доктор Робинсон, все еще лежал гуманный и комплексный подход Ослера. В начале XXI века вы едва ли найдете в популярных медицинских учебниках какие-либо упоминания о стрессе в связи с ревматическими или похожими аутоиммунными заболеваниями, которые сегодня
Внушительный перечень схожих медицинских состояний, которые называются ревматическими заболеваниями, включает в себе ревматоидный артрит, склеродермию, анкилозирующий спондилит и системную красную волчанку (СКВ). При этих и многих других заболеваниях нарушенная иммунная система борется с биологическими структурами собственного организма, особенно с такими соединительными тканями, как хрящи, сухожилия, выстилки суставов и стенки кровеносных сосудов. Для данных заболеваний характерны различные виды воспалений, которые поражают суставы конечностей или спинной мозг, либо внешние участки тела, такие как кожа или слизистая оболочка глаз, либо внутренние органы, такие как сердце или легкие, либо, как в случае СКВ, даже головной мозг.
Многие люди, страдающие ревматическими заболеваниями, отличаются крайней формой стоицизма, который проявляется в глубоко укоренившемся нежелании обращаться за помощью. Часто они молчаливо мирятся с мучительным дискомфортом или озвучивают свои жалобы недостаточно громко, чтобы к ним прислушались, либо противятся идее принимать лекарства, которые облегчают симптомы заболевания.
Женщина по имени Селия, которой немного за тридцать, перенесла артериит, или генерализованное воспаление артерий, — еще одно аутоиммунное заболевание. Она испытывала сильнейшую боль. «Два дня я находилась в такой агонии, что меня буквально выворачивало наружу от того количества „Тайленола“ и „Ибупрофена“, которое я принимала. Моя подруга сказала: „Теперь сдаешься?“ — и отвезла меня в отделение неотложной помощи».
«„Теперь сдаешься?“ — что это значит?» — поинтересовался я.
«Я очень упертая. Когда я болею, у меня всегда появляется страх того, что мне не поверят или увидят во мне ипохондрика».
«Итак, вот вы лежите, не в состоянии пошевелиться из-за мучительной боли, и беспокоитесь о том, что люди подумают, будто вы ипохондрик. Предлагаю на секунду изменить ситуацию. Представьте, что от такой боли страдает ваша подруга, муж или ребенок. Разве вы не стали бы незамедлительно действовать?
«Конечно».
«Тогда к чему двойные стандарты?»
«Не знаю. Наверное, все дело в далеком прошлом. В моем детстве».
Непреклонный стоицизм, который демонстрируют пациенты с ревматическими заболеваниями, — это приобретенная в раннем возрасте копинг-стратегия. Беспокойство Селии всегда было связано с другими людьми. Несмотря на то что в детстве она подвергалась жестокому обращению, свою главную задачу она видела в том, чтобы защитить свою мать от жестоких партнеров. Она боялась, что семье будет не на что жить и того, что окружающие узнают о насилии, которое царит в ее семье.
«Больше всего я беспокоилась о том, что мой брат станет малолетним преступником и с ним произойдет нечто ужасное».
«А как же вы?»
«Мне всегда казалось, что я каким-то образом справлюсь и преодолею это. Я не хочу признавать то, насколько все на самом деле плохо. Я рационализирую ситуацию до той степени, пока не смогу ее принять и преодолеть. Я преуменьшаю».
Обстоятельное медико-психиатрическое обследование людей с ревматоидным артритом, проведенное в 1969 году для филиала Фонда помощи больным ревматоидным артритом и ревматизмом в Мэриленде, показало, что, «несмотря на разнородность состава группы, психологические характеристики, слабые стороны и жизненные
Компенсаторная гипернезависимость, которая развивается в детстве в результате смены ролей между родителем и ребенком, также объясняет то терпение, с которым Селия переносила физическую боль. Вплоть до того, что подруга была вынуждена везти ее в отделение неотложной помощи со словами «Теперь сдаешься?».
В 1969 году британский психиатр Джон Боулби опубликовал первый том своей фундаментальной трилогии «Привязанность» [31] , в которой рассматривается влияние взаимоотношений между родителем и ребенком на развитие личности. «Когда ребенок или подросток берет на себя роль родителя, если это не временное явление, в большинстве случаев это не только признак патологии у родителя, — писал он, — но и причина ее развития у ребенка»3. Такая смена ролей искажает отношения ребенка с окружающим миром. Это серьезная причина для дальнейшего развития психологических и физических заболеваний, так как способствует усилению стресса.
31
Боулби Д. Привязанность. — М.: Гардарики, 2003. — 477 с.
В результате психологических исследований людей с ревматическими заболеваниями были выявлены и другие личностные особенности, в том числе перфекционизм, боязнь собственных вспышек гнева, отрицание враждебности и сильное чувство собственной неполноценности. Мы уже знаем, что подобные черты, согласно имеющимся данным, характерны для «раковых личностей», то есть людей, которые подвержены риску развития PC, БАС или других хронических заболеваний. Ни одна из этих особенностей не является врожденной чертой характера или необратимым изменением личности.
Согласно данным исследования, проведенного в Мэриленд-ском университете, «поразительным открытием в истории взросления этих пациентов была фактическая потеря одного или обоих родителей». Вы, должно быть, уже заметили, как часто в личных историях, рассказанных в этой книге, в детстве наблюдается разлука с родителями, их уход или даже смерть одного из них. Широко распространенным признаком также является эмоциональная депривация — тема, которая часто встречается в научной литературе. Проведенное в 1967 году австралийское исследование больных системной красной волчанкой показало, что «в отличие от контрольной группы, пациенты с СКВ часто сообщали о пережитой в детстве эмоциональной депривации, которая связана с нарушенными отношениями между родителями и детьми в семьях, которые не распадались»4.
Как и компенсаторная гипернезависимость, подавление гнева — это одна из форм диссоциации, психического процесса, который формируется в детстве. Ребенок неосознанно вытесняет те чувства или информацию, которые при сознательном восприятии привели бы к неразрешимым проблемам. Боулби называет это явление «защитным исключением». «С целью защиты, вероятнее всего, исключается та информация, которая в случае ее осознанного принятия в прошлом заставила бы человека в той или иной степени страдать»5.