Когда темные боги шутят
Шрифт:
– Я не знаю, – внезапно растерялась хозяйка дома. – Может быть, восемнадцать… или двадцать… честно говоря, я просто не помню.
– Но вы сами, сударыня, родились уже здесь?
– Да, – кивнула она. – Мама встретила отца в Триголе. Это…
– Городок на берегу Белого моря [17] , я знаю, – нетерпеливо перебил я. – Недалеко от устья Ирассы.
– Так и есть, господин: Триголь стоит на самом побережье. Там они и встретились. А через несколько лет переехали в Верль, потому что тут гораздо тише
17
Белое море – море, омывающее северные берега Алтории.
– Я понял. Дальше!
Женщина удивленно на меня посмотрела:
– А дальше все, господин маг… они прожили тут всю оставшуюся жизнь и, насколько я помню, никогда отсюда не уезжали. Мама плела кружева для богатых леди, отец работал где придется…
– Вы знакомы с Алеком Дроуди, сударыня? – снова перебил я ее.
– Нет, господин маг.
– А вы? – вопросительно обернулся я к мужу.
– Нет. Хотя, возможно, что-то и слышал… его имя вроде бы носит какая-то фабрика на том берегу Ирзы?
– Вы его видели? Говорили с ним? Может, работали на него?
Мужчина невесело усмехнулся.
– Я простой плотник, господин маг. И ничему иному не обучен. Вообще этого Дроуди в глаза не видел. Слышал только, что чудак он порядочный. Но чтобы лично… нет. Я его не знал.
– Хорошо, – протянул я. Эх, Йена бы сюда… он бы точно сумел задать правильные вопросы. – А с отцом-настоятелем Нилом вы не были знакомы? Вы часто посещаете храм? Молитесь? Спрашиваете у жрецов совета?
Оба родителя тут же виновато опустили взор, словно я уличил их в чем-то неприличном.
– Чтобы о чем-то просить богов, нужно что-то отдать взамен, – очень тихо уронила мама Лори. – А мы небогатые люди. Все, что у нас есть, это наши дети. Я только за них и ходила помолиться владычице Ферзе. Последний раз – восемь лет назад.
– Я захожу иногда, – пожал плечами ее супруг. – Оставляю Абосу и Лейбсу по монетке, когда есть. Отца Нила, конечно же, видел, но чтоб прямо к нему обращаться… нет, господин маг. Я бы не осмелился. А почему вы спрашиваете?
– Скажите, сударыня, а ваши родители могли знать этих людей? – предпочел не услышать вопроса я.
– Сомневаюсь. Мама никогда не упоминала таких имен. Да и в храме-то бывала нечасто. Может, конечно, я чего-то не знаю… она очень редко говорила о богах и о прошлом… но по крайней мере в нашем доме эти люди точно не бывали.
– А кто-то из вашей семьи проходил посвящение в храме?
– Насколько мне известно, нет. Отец уважал Лейбса и Ремоса, мама молилась только Ферзе, как и я… дочку мы еще не успели сводить в храм – ей еще год оставался до того, как…
Мать неожиданно умолкла и отвернулась, закрыв кривящееся лицо руками. Безутешный отец, сжав челюсти, крепко ее обнял, стараясь поддержать. А я тяжело вздохнул: и тут тупик.
Что дальше?
До храма мне удалось добраться еще через свечу,
С кэбом на этот раз повезло – я успел перехватить двуколку почти на выходе из ремесленного квартала, поэтому избавил себя от необходимости месить оставшуюся после вчерашнего дождя грязь. И оказался на Главной площади ровно в тот момент, когда один из жрецов открыл двери храма, впуская внутрь редких в столь ранний час прихожан.
Бесцеремонно отодвинув с пути какую-то пожилую матрону и оставив на пороге несколько сочных лепух глины с каблуков, я буквально ворвался внутрь и, поймав жреца за рукав, требовательно придержал:
– Святой отец, не уделите мне немного времени?
Обритый наголо мужчина в серой рясе смерил меня хмурым взором, особенно задержавшись на мятой шляпе и забрызганном плаще. Открыл было рот, чтобы попросить соблюдать негласные правила обители богов, но затем наткнулся на мой раздраженный взгляд и смолчал. После чего оглядел меня с головы до ног, что-то оценил, взвесил и наконец неохотно бросил:
– Идемте.
Небольшая келья, в которую он меня привел, была предназначена для личных бесед жрецов с прихожанами. На случай, если люди желали поделиться со служителями чем-то сокровенным или просто важным. Я про такие знал, но в силу определенных обстоятельств в последние лет десять близко к храмам не подходил. И, смею надеяться, когда разберусь с убийством отца Нила, еще столько же тут появляться не буду.
Двери у кельи не было – только плотная занавеска при входе. Сама комнатушка оказалась маленькой – всего четыре на пять шагов. Этого как раз хватило, чтобы внутри поместились две лавки, стол и небольшой комод, на котором горела кем-то заботливо зажженная лампада.
– Что вам угодно… мастер? – с небольшой запинкой обратился ко мне жрец. Изрядно немолодой, но еще крепкий мужчина с жестким лицом, суровой складкой между сведенных у переносицы бровей, тонкими губами и бесцветными глазами наемного убийцы… или же просто человека, которому в силу профессии приходится часто видеть смерть.
Я спокойно выдержал его взгляд, ставший на мгновение особенно острым, и так же спокойно ответил:
– Я хочу поговорить об отце-настоятеле Ниле.
– Зачем? – ровно осведомился жрец.
– Для того, чтобы выяснить, кто или что его убило.
– У вас есть какие-то доказательства того, что его смерть не была естественной?
Я холодно улыбнулся:
– Печати Смерти вам достаточно, чтобы мне поверить?
У жреца на миг дрогнули зрачки, а потом он тяжело вздохнул и перестал наконец пытаться проделать во мне дырку.
– Прошу прощения, мастер… вероятно, Рэйш? – едва заметно дернулся у него уголок рта. – Других магов вашей специальности в Управлении городского сыска вроде бы не появлялось. Простите мое недоверие. Возможно, вам известно больше, чем мне. Но мне как жрецу доступны не все умения, которыми обладают люди вашей профессии…