Когда тени вернутся
Шрифт:
– … а на самом деле, – продолжил Моран, – на смерть!
– Как, почему? – ахнула дева.
– Потому, глупая, что я живу так долго, что тебе и не снилось, и не ты первая, не ты последняя, кто за столетия находит выход, но никто еще до тебя не смог выжить после такой воли! – Моран совершенно успокоился и, придвинув себе массивный стул, продолжил. – Я сам был вожаком такой вылазки. Нас было двенадцать! А внизу собралось все племя! Но как только мы выбрались наружу, и утренний свет бросил на нас первые лучи, то сперва один, затем другой мой сородич, затем третий… – шаман стряхнул со лба капельки пота, – все они обернулись серым пеплом, разлетаясь по ветру, как сухие листья от жара костра! Я пошатнулся, время точно замерло. Тогда-то я и услышал впервые зов Оркуса,
Шаман вздохнул, набрал полную грудь затхлого пещерного воздуха и выдохнул с тяжким сопеньем.
– Но я призвал тебя сюда не для этого, дочь нашего племени. Теперь-то ты понимаешь?
– Теперь понимаю, – завороженно отозвалась Лаура.
– И жизнь твоей матери, и свобода нашего племени – теперь все в твоих руках! Ты – та, которая каким-то образом оказалась не подвержена давнему проклятию.
– Какому проклятию? – глаза девушки блеснули, а ум, позволивший найти выход, никогда не дремавший, встрепенулся, как ястреб, почуяв трепыханье в траве.
– Слушай меня, слушай главное! Остальному – время придет! Главное – то, что свет не превратил тебя в пепел! А значит – ты ходишь по земле, как простые люди, ты видишь рассветы и закаты, ты не привязана к пещерным ходам! Все эти тоннели мы рыли не просто так. Но так и не смогли добраться до заветной цели. А ты сможешь!
– Говори!
– Даю тебе один год на то, чтобы найти и уничтожить золотую буллу – шар, полый внутри, вылитый в форме сердца, на золотой цепочке. Дар Рима, он стал нашим проклятием.
Своды пещеры громыхнули.
– Как его уничтожить? – решительно взглянула Лаура.
– Для этого тебе понадобится пугио с запекшейся в стали кровью!
– Кинжал римлян? Оружие наших врагов?
– Римляне раньше были более сведущи в колдовстве. Их предметы наполнены силами, о которых они ныне не имеют ни малейшего знания.
– Где мне искать?
– Наши легенды донесли смутные обрывки. Из уст в уста, поколение за поколением мы передавали то немногое, что с каждым следующим редело и тускло, как рыбьи фонари со временем. Вот что дошло до меня, что говорят об этом сказания: "И буллой, и кинжалом владел Квинтилий Вар. Но другу своему, которого любил как сына, он даровал шар золотой. Когда же в час решающий тот предал вдруг, вонзил в себя кинжал военачальник гордый, прокляв в тот миг его". Дальше известно только то, что шар должен покоиться там, где последний день жизни застал принявшего в свое время подарок Арминия, – где-то там, в районе Тевтобургского леса, среди болот с мертвецами, где пали три римских легиона.
Лаура изумленно смотрела. Легкое ее облачение трепыхалось от частого дыхания, волосы прядью падали на один глаз, завиваясь нежной спиралью.
– А ты думала, куда мы числом двенадцать собирались отправиться в тот проклятый день? – взвыл Моран. – Мы тоже некогда мечтали об освобождении нашего народа из этого заточения под землей! Но никому не удалось пробыть снаружи дольше первых лучей света! А тебе это удалось! Теперь это – твоя цель жизни!
Моран насупился, чуть привстав, но взял себя в руки и опустился на каменистый стул.
– Кинжал подобрал, конечно, победитель. Вот так магические предметы одного стали достоянием другого. Впрочем, что они ему принесли? Гибель от рук своих же? Отправляйся в далекую Германию, чтобы раздобыть их. Хотя… сперва иди туда, где император – в Рим! Стань тенью ночи, броди, слушай, распытывай! Где еще больше разузнаешь, нежели в столице всего мира? Выясни все про эти предметы, про их свойства, почему
Перед глазами Авроры все поплыло, точно синь морская разлилась по зрачку глаза и его раек стал из нежно-голубого цвета пронзительно-синим с накатывающимися волнами.
– Бутимас! Проводи! – словно издалека донесся голос шамана.
От боли девушка сомкнула глаза. И тут в ушах раздался не зов, а крик: "Аврора, проснись!"
Глава 3. Первая угроза
Раздалось тревожное конское ржание. Аврора с большим трудом открыла глаза. Но тут же пожалела об этом. Все тело болело нестерпимо. Так бывает, когда спросонья сунул руку в огонь, но не понимаешь этого, – та болит нестерпимо, тысячами иголочек отдавая по всей коже, добираясь до мозга. И только лишь увидев, поняв причину боли, в какой-то невыразимо краткий миг понимаешь весь ужас ситуации и отдергиваешь руку! Но куда там? Поздно! Она обуглилась и со всей открытой ясностью бьет сотней кинжальных стрел!
Так и к римлянке осознание пришло мгновенно: картина мира завращалась, закружилась! В секунду мозг выстроил многоярусную цепь произошедшего: рука от конвульсии дернулась и смела костер, цепляясь за жгучие угли, – боль пронзила пальцы и кисть; волосы растрепались по влажной от ночной росы земле, оставляя полутораметровый след; голова шла кругом – перед глазами мелькала то густая трава, хлестая по щекам, то черное беспросветное небо, утыканное иглами звезд.
Аврора закричала. По крайней мере, ей так показалось: так кричат рыбы в немом ужасе, тараща глаза, когда неведомая сила подсекает их и, причиняя страшную боль, стремглав тянет из родной стихии. Так тянули и ее по береговой линии реки Мареккья: камыши от быстрого движения отпружинивали, подгибались, отзываясь гулкими ударами по телу, клочья влажной земли вырывались из-под пальцев, оставляя кровоподтеки. Где-то в мелькающей круговерти картин римлянка видела, как за ней мчалась очнувшаяся Лаура с круглыми глазами. Вот совсем рядом заплескались воды реки. На смену влажному грунту пришел илистый песок. Еще три-четыре таких рывка – и было бы поздно! Лаура подскочила в самый последний миг, страшным ударом тяжелой палки обрушившись на ее ноги. Только тут Аврора поняла, что не чувствует ног! Переход от сна к жуткой действительности был слишком быстр. Она взглянула и наконец увидела причину всех бед: огромное, склизкое трехметровое чудище рывками тянуло ее в воду, заглотнув широкой пастью обе ноги девушки. Удар, еще удар! Перед Авророй мелькала тупая щучья голова темно-красного цвета без видимых отверстий для глаз. Длинное угревидное туловище извивалось из стороны в сторону как змея, уворачиваясь от разящих ударов Лауры. Но напрасно! Жительница пещер знала свое дело и рубила наверняка. Был бы у нее меч в твердых руках – речное чудище давно отправилось бы к праотцам. А так – получив достаточное количество увесистых оплюшин, оно недовольно мотнуло головой, отчего спина Авроры лишний раз протерла песок, и выплюнуло обслюнявленные ноги страдалицы.
– Помоги, помоги! – вырвался наконец крик измученной римлянки, когда опасность миновала. Точно отпустило что-то, и комок отошел от горла.
– Пошла прочь, иди к себе домой! – горланила боевая подруга.
Амфибия, пятясь задом, крутя головой, на маленьких коротких лапках отступала к зыбкой кромке воды. Удивительно, как такую массивную голову и длинное тело с несколькими рядами жабр удерживали такие слабые, непригодные для этого ножки. Наконец, она булькнулась в реку, скрывшись в ее темных водах.
– Фух, – выдохнула Лаура. – Видно, она нечасто выбирается на сушу. Как ты, подруга?
Аврора тяжко постанывала, приходя в себя.
– Сможешь встать? Нельзя на этом месте долго оставаться.
Римлянка пошевелила одной ногой, потом другой, попробовала подвигать руками.
– Все тело ноет. А эти царапины! Какой кошмар, – затянула она, взглянув на ноги, – все в этой мерзкой слизи.
– Вроде все цело, – пощупала подругу Лаура, – а в травмах, поверь мне, я кое-что понимаю!