Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin
Шрифт:
К тому времени Zeppelin уже практически постоянно находились в состоянии войны со всеми, даже с людьми, которые вместе с ними работали над фильмом. Питер Клифтон так разочаровался в них, что впоследствии описал группу как «самых грубых, самых надменных людей, которых я когда-либо встречал за те двадцать пять лет, что работал над музыкальными фильмами». А Джо Массот, которого Грант считал «предателем», после того как режиссер отреагировал на свое увольнение с проекта, охарактеризовав группу в прессе как «чертовски сложных, если не невыносимых» людей, был вынужден купить билет на нью-йоркский показ фильма, несмотря на то что тот практически полностью состоял из материала, отснятого им.
Самым горластым в деле осуждения Led Zeppelin было новое племя панк-рок групп, теперь использовавших их в прессе в качестве мишени, хотя, по крайней мере, Джимми и Роберт делали вполне дружелюбные попытки сближения, появившись однажды вечером в Roxy — в те дни главном панк-клубе Лондона, — чтобы увидеть выступление The Damned, которых Джимми считал «невероятными... Я был абсолютно
Но это ни на йоту не впечатлило лидеров панк-движения. «Когда Роберт Плант пришел [в Roxy], с ним были где-то пятеро здоровяков, полгруппы и еще люди, — глумился в журнале ZigZag Джонни Роттен. — Человек двадцать всего. Они заняли там угол, рисуясь и набрасываясь с оскорблениями на людей, проходивших мимо, возомнив себя выше других. Я же, если иду куда-то, делаю это сам по себе или с парой приятелей. Мне вся эта тяжелая артиллерия не нужна». В заключение он добавил: «Нечего людям боготворить звезд вроде Роберта Планта... Эти суперзвезды совершенно оторваны от реальности. Не сомневаюсь, сложно сохранить контакт с миром, когда ты дошел до такого уровня, но надо хотя бы стараться. Они, похоже, даже не пытаются. Они позволили этому овладеть ими».
Однако надо отдать должное: Плант сразу же признал это. «Те обвинения — в отстраненности, слепоте и отсутствии представлений о людях, обстоятельствах или реальности, в отсутствии понимания, о чем мы говорим или что мы чувствуем, в таинственности, бессмысленности и банальности наших мыслей — были вполне резонны. В общем-то, люди были правы, говоря все это. Мне больно от этого, но я вынужден признать себя виновным». Джонси, однако, и слышать об этом не хотел. Он не был согласен с панковским предположением о том, что группа находится на грани исчезновения, как не был и благожелательно настроен к панк-музыке. Его позиция — полностью игнорировать выпады: «Должен сказать, что панк мне сразу не понравился. Он просто был громким и отвратительным... Нам надо было просто продолжать, несмотря ни на что».
В конце 1976 года группа — особенно Пейдж — тем и занималась, хотя и с тяжелым чувством. Подавленный слабой реакцией на фильм, который он даже не мог больше заставить себя посмотреть, Джимми был еще более подавлен, хотя и отказывался признавать это, ссорой с Кеннетом Энгером и ее последствиями для его заботливо лелеемого саундтрека к «Восходу Люцифера». Теперь ему пришлось выселять из Тауэр-хауса сквоттеров, странную парочку, прежде бывшую его друзьями, которые притворялись им и Шарлоттой.
В январе 1977 года Джимми наконец-то получил долгожданный новости, когда Роберт подтвердил, что готов вернуться к гастрольной жизни — хвастаясь восстановившимися функциями ноги, присоединившись к тренировкам его любимой футбольной команды «Вулверхэмптон Уондерерс». Столь же довольный Грант начал организацию американского тура, который станет самым крупным из тех, что они уже отыграли: 51 концерт за четыре с половиной месяца, разделенные на три периода, — ожидалось, что билеты расхватают примерно 1,3 миллиона фанатов Zep. Планировались многократные выступления на огромных площадках — в том числе по шесть концертов в Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке и The Forum в Лос-Анджелесе, выступления на гигантских открытых стадионах в Чикаго, Тампе, Окленде и Мичигане — где они установили новый рекорд посещаемости на стадионе Pontiac Silverdome (более чем на 76 000 зрителей побив предыдущий рекорд, установленный там The Who в декабре 1975 года) и сборов за одно представление (792 361 долларов), — а кульминацией должно было стать шоу на стадионе JFK в Филадельфии, билеты на которое в день начала продаж купили более 95 000 человек. Маршрут тура пересматривался не менее шести раз, прежде чем Грант наконец остался доволен, это должно было стать возвращение из возвращений — так решил Джи. Хорошо, так и будет, хотя и не по тем причинам, которые представляли себе успокоенные Джимми и Джи, пока вместе строили планы и нюхали кокаин в Manticore, репетиционной студии в западном Лондоне, которую они арендовали у Emerson, Lake and Palmer.
Они решили, что этот выход Led Zeppelin должен будет снова подтвердить их позиции: для панков, которые отказывались их признавать, для прессы, не упускавшей возможности поругать их, для фанатов, оставшихся с ними, несмотря на все трудности двух прошедших лет, но в главным образом для них самих — стать их наградой за то, что они упорно продолжали стоять на своем, несмотря ни на что, как им это виделось, прежде чем они пройдут через это, став еще сплоченнее, чем когда-либо раньше, — так они решили. Однако между группой, которая откланялась в своем великолепии в Earl’s Court в 1975-ом, и той, которая готова была снова выйти на сцену, словно ничего и не произошло, в 1977-ом, были некоторые заметные различия. В первую очередь, музыка. Хотя список номеров имел сходство с тем, что они играли в 1975-ом, кое-что из него исчезло — к примеру, ‘Dazed and Confused’. Впрочем, представление со скрипичным смычком осталось — Джимми просто делал его сольно, извлекая всевозможные жуткие и скрежещущие звуки из своей гитары Les Paul. Роберт хотел выкинуть и ‘In My Time Of Dying’, считая ее вызовом судьбе, оказавшим влияние на ту
Световое шоу осталось практически таким же, как раньше, за исключением того, что для стадионных шоу теперь было решено добавить видеоэкраны Ephidor по обеим стороная от сцены, как было в Earl’s Court. Способ путешествий группы также изменился: полеты Звездолета прекратились после того, как один из его двигателей едва не отказал прямо в воздухе, поэтому, не объясняя причин группе — чтобы не пугать и без того нервных пассажиров, — Коул договорился об аренде частного Boeing 707, принадлежавшего казино Caesar’s Palace в Лас-Вегасе, обычно использовавшегося, чтобы доставлять в самое ослепительное казино города крупных игроков. Он назвался «Колесница Цезаря» и располагал всеми удобствами Звездолета, с одним лишь исключением: не было органа Thomas. Никто не возражал. Те дни, когда кто-либо из группы перебирал клавиши в назидание любым гостям, которым «посчастливилось» подняться на борт их самолета, давно прошли. На борту личного самолета Zeppelin по-прежнему было много развлечений, но уже и с половину не таких невинных.
Другие произошедшие изменения, в особенности найм нескольких новых «ассистентов», приведут к более серьезным последствиям. Ассистент появится у каждого участника группы: для Джимми им станет его шофер и дворецкий Рик Хоббс, для Роберта — бывший роуди Мэгги Белл Деннис Шиэн, для Джона Пола — квалифицированный фармацевт и игрок в регби по имени Дэвид Нортовер, а для Бонзо — крутой Рекс Кинг. Даже у Ричарда Коула теперь был постоянный второй пилот — Митчелл Фикс, изначально бывший членом нью-йоркской команды Swan Song. Самым заметным из новых «ассистентов», впрочем, был человек Питера Гранта — киноактер-эпизодник, известный ролями типичных крутых парней в «Убрать Картера» и «Представлении», настоящий громила по имени Джон Биндон. Тридцатичетырехлетний «Джонни» Биндон был отвратительным типом, который уже некоторое время маячил на горизонте Zeppelin. Он был лондонским «парнем», действовавшим по принципу «сначала стреляю, потом задаю вопросы» и считавший своими друзьями близнецов Крэй и принцессу Маргарет. К 1979 году, когда Биндона признали виновным в убийстве еще одного отброса общества по имени Джон Дарк, он уже отсидел несколько тюремных сроков. В зависимости от настроения он мог быть угрожающе опасным или шумно веселым, а на вечеринках его любимым трюком было удерживание аж шести полупинтовых кружек на своем эрегированном пенисе. К моменту, когда Грант нанял его, он уже был банкротом, и единственной вещью, сдерживавшей его жестокий нрав, оставалась марихуана, которую он курил в гигантских количествах. Так как и Пейдж, и Плант уже получили смертельные угрозы еще до начала тура, Джи решил, что ему не помешает кто-нибудь вроде Биндона, на случай если и когда дела станут «плохи». Проблема с такими парнями заключалась в том, что при их присутствии дела обычно разлаживались скорее раньше, чем позже. Как заметил Алан Кэллан: «Его, определенно, наняли не для того, чтобы болтать с ним за ужином. Он был бронежилетом Роберта. Думаю, Биндон и правда защитил бы его от пули».
Несколько лет спустя в разговоре в Дэйвом Льюисом Грант признал, что найм людей вроде Биндона, по здравом размышлении, не был хорошей идеей. Но, как он сказал: «Мне тогда было действительно тяжело, потому что пришлось оставить детей и начался бракоразводный процесс. Джон Бонэм в тот год тоже был взвинчен, поэтому мы взяли Рекса, чтобы тот стал его мальчиком для битья». Биндон был «другом Ричарда... ассистентом, который в результате чересчур опекал Джимми». Он добавил: «Здоровье Джимми страдало. У пары людей были очевидные проблемы с наркотиками, в том числе и у меня самого».