Когда-то был Апрель
Шрифт:
– Ничего-ничего, – ободрял друзей Ветер, – ещё несколько земных часов и вы привыкнете к новым телам. Наслаждайтесь знакомством с планетой, воспоминания об этих мгновениях сохранятся на века.
Если бы космические странники могли видеть себя со стороны, то понимали, почему Ветер так забавляется, глядя на них. Пришельцы были непросто голыми – на бледных телах не росло ни единого волоска. Кожа славов на вид была гладкой, как будто бархатной – без шрамов и возрастных морщин. Не опалённые солнцем тела напоминали младенцев. И это вовсе не пустые сравнения. Славы лишь только осваивали свои
Могучий пришелец наконец-то сфокусировал своё зрение. Он с нескрываемым любопытством всмотрелся во встречавшего путешественников мужчину со сверкающим топором в руке. После неловкой паузы гигант задумчиво дотронулся до своего, более чем волевого подбородка. Затем провёл ладонью по отражающей солнечный свет лысине. Ничего не обнаружив, он понимающе шевельнул неоперившимися бровями. Громила включил мимические мышцы лица, широко улыбнулся и, потоптавшись секунду на месте, сделал пару огромных шагов в направлении бородатого. Подойдя, он медленно по слогам произнёс первые в своей тысячелетней жизни земные слова:
– Приветствую тебя, Ветер!
Ветер ответил громиле. Он поздоровался так, как принято на Земле у старых, добрых знакомых, пожав огромную, тёплую ладонь своего друга:
– Здравствуй, Горд. Здравствуй, мой брат.
Почувствовав силу рукопожатия, гигантский пришелец в ответ, словно борец перед схваткой, покачал головой от одного плеча к другому, разминая округлые мышцы и шейные позвонки. Его губы то расплывались в улыбке, то сжимались, превращаясь в тонкие, напряжённые струны. Горд проявлял эмоции на своём лице. Он учился жить, как земной человек, и опыт первой встречи помогал ему показать на деле то, что космический гость хорошо изучил в теории.
– Как ты узнал меня? – спросил гигант, отвечая Ветру не менее крепким рукопожатием.
– Об этом позже. Восхищен твоими размерами. Здесь на Земле, ты выглядишь впечатляюще, – похлопав по плечу громадного слава, оценил выбор тела бородатый.
После восхитительной оценки и ободряющих слов Ветра, Горд внимательно осмотрел себя, изучая свой новый костюм – человеческое тело. Проверяя на твёрдость мышцы, он, прислушиваясь к скрипу в коленях, несколько раз осторожно присел. Затем пришелец поднял руки вверх, согнул их в локтях и удовлетворённо опустил назад вниз.
– Неплохо. Мне нравится это тело, – слегка протестировав организм, согласился громила.
Прервав познавательную беседу, за спиной Горда послышался хруст сломанных веток. Худощавый инопланетный гость, не обращая никого внимания навстречу старинных друзей, опустился на четвереньки и незамедлительно приступил к изучению лесной флоры и фауны. Почти полностью скрывшись в кустарнике, любопытный пришелец тянулся своей длинной рукой к уползающему от него насекомому в ярко-красном панцире, желая непременно его нагнать. Не замечая уколов и царапин острых шипов куста, он поймал жучка и деловито сдавал назад. Нижняя часть тела неотвратимо надвигалась в сторону Ветра и, отражая солнечный свет, блистала белой кожей, никак не меньше лысины гигантского Горда.
– Это Моск! – сказал громила. – Любознателен,
Услышав своё имя, Моск попятился из кустарника быстрее. Встав с колен, он выпрямился во весь рост, держа на раскрытой ладони неведомого зверя божью коровку. Восхищённый первыми впечатлениями о Земле, Светлый пришелец обратился к встречающему, отчеканив заученные слова:
– Прекрасная планета, Ветер! Великолепная! Я аналитик Моск. Я прибыл с заданием, вести хронику истории Земли; не искажать правду, хранить истину и дарить просвещение всем людям этой чудесной планеты!
Ветер взял за руку Моска и осторожно поднёс палец к божьей коровке. Букашка быстро переползла, расправила крылья и, взлетев с еле слышным жужжанием, скрылась в лесу. Затем Ветер приветственно сжал кисть пришельца, чем немало удивил любопытного, инопланетного исследователя.
– На Земле так принято – брат мой. Открытая ладонь и рукопожатие означают дружеские намерения человека. Хотя не всегда этому стоит верить. Ты понимаешь меня? – спросил Ветер, заглядывая в только что «прозревшие» глаза учёного.
Оставив вопрос без ответа, Моск заинтересовался меховой накидкой и сапогами. Затем он посмотрел на Горда и на себя. Найдя некоторое отличие, слав требовательно обратился к собрату:
– Ветер, я знаю, что на Земле не ходят голышом. Да и погода, – сказал он, расставив в стороны руки, развёрнутыми ладонями вверх и забавно хмурясь, измерил температуру воздуха, словно на кончиках пальцев находились термометры. Недолго поразмыслив, учёный выдал результат короткого исследования: – Прохладно. Осень! Судя по влажности и цвету листьев на деревьях, безусловно, осень. Следовательно, несложно сделать вывод о том, что нам нужна одежда.
– Соображает! Сразу видно, человек грамотный. Учёный! – рассмеялся, встречавший космических гостей бородач. – Вещи в суме под тем деревом.
Ветер резко взмахнул рукой и метнул топор в сосну, растущую за спинами славов, указывая место, где находится одежда. Оружие точно попало в цель, вонзившись в ствол по самую рукоять. На осыпавшейся коре Моск заметил разрубленную пополам толстую гусеницу. Упав к корням дерева, она извивалась, ища недостающую часть своего откормленного тела.
– Ты убил живое существо, – тяжело вздохнул элегантный пришелец и его взгляд стал мене рассеян и романтичен.
Ветер подошёл к дереву, с лёгкостью выдернул топор и в одно мгновение раздавил гусеницу подошвой своего мохнатого сапога. Затем он загадочно прищурился и, качнув плетёными косичками, сказал:
– Брат, это всего лишь насекомое. Добро пожаловать домой, славы!
***
Чтобы привыкнуть к особенностям земного притяжения пришельцам потребовалось время. Инопланетные товарищи никак не могли найти равновесие. Тела гостей планеты падали наземь, словно кто-то невидимый и безжалостный ставил бесконечные подножки и толкал их в спину. Но небольшие трудности только подзадоривали космических путешественников. Нацеленность на успех и терпение вознаграждалось с лихвой. После первых минут поиска координации пришельцы почувствовали баланс, при котором можно одновременно и говорить, и ходить, и поворачивать в разные стороны голову.