Когда-то там были волки
Шрифт:
— Вы замерзли, — шепчет он и ведет меня в спальню.
Я знаю эту темноту. Я уже терялась в ней раньше. Его руки становятся моими, и его губы, и его язык, и вся я внутри него, продвигаюсь глубже, далеко от воздуха. Света нет, только его кожа и мои ощущения, его прикосновения рядом с моими, слишком много, достаточно, чтобы утонуть.
Я просыпаюсь оттого, что нежные пальцы гладят мне лоб у корней волос.
Яркое дневное солнце освещает его лицо.
— Ты жива.
Я бы сказала,
Он сидит рядом со мной на кровати, а колли спит в углу согнутых коленей. Я лежу между хозяином и собакой, запертая с обеих сторон.
— Сколько я проспала?
— Сейчас два часа дня.
— О господи. — Я пытаюсь сесть. — Извини.
Он чуть заметно качает головой, изучая меня.
К коже больно прикасаться; мягкие простыни стали шершавыми. Эгги называет это мое состояние «усталостью от ощущений», и со мной такое бывало всего несколько раз. Тогда мой синдром несколько притупляется.
— Все хорошо?
Я киваю.
— Мне пора идти.
— Я отвезу тебя домой.
— Я пройдусь пешком. Нужно проветриться.
— Мне не нравится, что ты бродишь одна.
— Ты так ничего и не понял вчера вечером? Эти слова заставляют его улыбнуться.
У двери я долго глажу собаку; пес любовно смотрит на меня снизу вверх, и от этого мне хочется остаться.
— Как его зовут?
— Фингал.
— Пока, Фингал.
Пес молча радуется тому, что я обратила на него внимание.
Выражение лица Дункана не так прозрачно, но все равно, если я еще здесь задержусь, то на самом деле никуда не пойду: я выжата как лимон, но мне все-таки хочется его еще и еще. Я поворачиваюсь к деревьям.
7
Дома мне приходится колоть дрова, поскольку Эгги не уследила за огнем в камине, и в комнатах так холодно, что я вижу свое дыхание. Галла смотрит на меня из загона, траву вокруг нее усеивают вороны. Я останавливаюсь и обращаюсь к ней:
— А что ты думаешь обо всем этом?
Лошадь трясет гривой.
— Хочешь остаться у меня?
На этот раз она не делает никаких движений. Колеблется с ответом.
Я набираю охапку поленьев, несу ее в дом и опускаюсь на колени перед камином. Приготовить веточки и газеты для разведения огня. Щепки сложить шалашиком. Эгги, закутавшись в одеяло, сидит на окне и читает.
— Что случилось? — спрашиваю я ее. Она знает, что нельзя позволять камину потухнуть.
«Ты не пришла ночевать». Сестра вздыхает.
— У тебя отказали ноги?
«Дрова на улице».
Я замираю с зажженной спичкой в руках, и пламя обжигает мне кончики пальцев.
— Черт.
Я зажигаю другую и подношу ее к газете, глядя, как бумага чернеет, сворачивается и дымится. Пламя захватывает деревяшки и вспыхивает ярким костерком. Я сняла этот дом по телефону, вслепую, чтобы мы могли сразу где-то поселиться. Он меньше, чем я ожидала, и в неважном
— Извини, — говорю я сестре. — Мне правда очень жаль. Я буду перед уходом приносить для тебя больше дров.
И куплю ей электрический обогреватель на всякий случай. И не буду больше шататься по ночам. Мне не следовало оставлять ее одну так надолго.
Я сажусь на подоконник напротив сестры, наши колени соприкасаются. Она делится со мной одеялом.
— Волки на свободе.
Эгги улыбается. «Браво. Ходили в паб отмечать?»
Я киваю.
«Значит, ты завела друзей?»
— Мне не нужны друзья.
Она обдумывает этот ответ, и между нами повисает вопрос: где же тогда ты была? Но она его не задает, я тоже ничего не объясняю и готова разрыдаться, только бы прервать это молчание. Вместо этого сестра передает мне книгу, и я читаю ей, голос мой поначалу дрожит, но постепенно крепнет, и, слушая, она прижимается щекой к стеклу, и я чувствую лицом холод. Мы так и проводим выходные, читая и переплетая чувства, с перерывами только на мою поездку в магазин за продуктами и на выпечку хлеба.
В понедельник я приезжаю на работу первая и обнаруживаю, почему стая Абернети так долго не покидала загон они не хотели бросать младшенькую, милую Номер Тринадцать, которая свернулась клубочком под корнями дерева в дальнем углу клетки, где мы не могли ее видеть. Но все же они ее оставили.
Эван приезжает с букетиком желтых полевых цветов.
— Вот тебе, дорогая, калужница болотная для хорошего настроения, — говорит он. — Caltha palustris. Я нашел их по пути, они пробивались сквозь промерзшую землю. Они появляются одними из первых, как только сходит снег. — Эван ставит цветы в стакан с водой и опускает на стол около меня. Я не успеваю его поблагодарить — он замечает в загоне одинокую Тринадцатую. — О нет. Что ты там делаешь, малышка? Я удивлен, что остальные бросили ее.
— Они ждали, сколько могли, — отвечаю я.
Я ухожу в лес за ответом. Вряд ли мне удастся выяснить, почему стая покинула юную волчицу и почему она одна решила остаться, но я все-таки попробую.
Чтобы найти волков на такой большой территории, надо смотреть сверху. Они носят ошейники с джи-пиэс-навигатором, но сначала их нужно обнаружить и подойти к ним поближе, чтобы скачать с ошейника данные, а для этого мы настраиваемся на их индивидуальную радиочастоту, что легче всего сделать с воздуха.