Когда ты будешь моей
Шрифт:
— Набирай, если что. Я тоже на связи.
Я сбрасываю вызов. Растираю рукой затекшую шею.
— Готова? — спрашиваю Полинку, прежде чем нажать на блендере кнопку «пуск». Она трясет головой, я включаю прибор и достаю молоко для дочки из микроволновки. Мы успеваем позавтракать до приезда Марьяны. Звонок в дверь звенит неожиданно громко. У меня практически не бывает гостей, и я отвык от этого звука.
— Мама-мама! — орет Полинка, проворно слезает с высокого стула и мчит впереди меня к двери. Открываю. Полинка бросается
— А ты почему не в садике? — вздыхает Марьяна, приглаживая растрепанные волосы дочки.
— Мы плоспали.
— Не может быть.
Марьяна бросает на меня хмурый взгляд и наклоняется, чтобы снять ботинки. Похоже, она опять меня избегает, а ведь я думал, что мы оставили это в прошлом. Дерьмо. Отступаю на шаг. Марьяна медленно выпрямляется и оглядывается по сторонам:
— Ты сделал ремонт?
— Еще в прошлом году, — пожимаю плечами. Коридор достаточно просторный, в нем полно места, света и воздуха. Но мне все равно нечем дышать. Сглатываю, сжимаю и разжимаю кулаки. Я ведь действительно верил в то, что между нами все изменилось! После того, как она кончила у меня на языке… Что еще мне было думать? Что еще мне, мать его, надо было думать?! Я поплыл, как последний дебил. Нафантазировал себе всякого. И только теперь понимаю, каким же был дураком.
— Проходи. Будешь завтракать?
— Нет.
— Кофе? — не сдаюсь я.
— Да, пожалуйста.
Мы такие показательно вежливые друг с другом, что от этой неискренности сводит зубы. И, думаю, не только у меня. Лишь Полинка весела и жизнерадостна. Скачет по коридору вприпрыжку.
— Марьяна, что происходит? — не выдерживаю я.
— Понятия не имею. Я возвращалась с работы, когда на меня налетели репортеры…
— Я не об этом!
Марьяна вздрагивает. Ведет пальцем по столешнице и, не глядя на меня, шипит:
— Не смей на меня орать! Ты пугаешь меня…
— Бред! Ты знаешь, что я никогда тебя не обижу! Больше нет…
Мне совершенно не хочется ругаться в присутствии дочери. Я оглядываюсь на нее, но, к счастью, Полинке совершенно не до нас. Она сидит на полу и старательно стягивает платье с новенькой куклы Барби. Понятия не имею, зачем Полинка каждый раз их раздевает. Она даже не пацан…
— Я не хочу это обсуждать, Демид!
— Но нам нужно это сделать. Так не может больше продолжаться!
— Не понимаю, о чем ты.
— Черта с два ты не понимаешь!
Злюсь! Злюсь так, что с трудом сдерживаюсь. Чувствую себя преданным и использованным. Не потому, что наш секс — это всегда игра в одни ворота. Тут в другом дело… Меня бесит, что она играет на моих чувствах. Сознательно и искусно. Сначала подпускает к себе, манит несбыточным, а потом идет на попятный, отвешивая мне пинка под зад. Когда это случилось в первый раз, я еще мог поверить в случайность. Но дважды… Нет уж, увольте.
— Я приехала, чтобы решить вопрос с прессой.
Марьяна
— Да. Я уже обсудил ситуацию с Норманом…
— Уже? Но… как? Я ведь хотела принять участие в разговоре! Меня это тоже касается! — заводится Марьяна.
— В этой ситуации действовать нужно было оперативно.
— Ладно, — Марьяна нерешительно соглашается. Я вижу, как в ней борются здравомыслие и обида. Первое побеждает. — Выкладывай, что вы решили.
Ставлю перед Марьяной чашку ароматного кофе и рассказываю ей все, как есть. Она задумчиво трет лоб, иногда хмурится, иногда, соглашаясь, кивает.
— Пресс-релиз — это…
— В нашем случае — что-то вроде официального комментария для прессы. Во избежание кривотолков. Ты же знаешь, как это бывает.
— Нет, Демид! Я не знаю. И знать не хочу. Но теперь ведь ничего не изменишь…
Марьяна встает со своего стула и подходит к окну. Она выглядит опечаленной. Да, пожалуй, это наиболее подходящее слово. Иду следом. Становлюсь за спиной. Марьяна медленно оборачивается.
— Ты выглядишь уставшей.
— Я после дежурства, Демид.
Киваю. На бледном от беспокойства лице круги под глазами кажутся особенно яркими. Протягиваю руку.
— Что?
— Пойдем. Я постелю тебе в гостевой.
— Я не собираюсь у тебя оставаться.
— Но хотя бы отоспаться после работы ты можешь?
— Лучше я это сделаю у мамы… — вяло протестует Марьяна.
— Да брось. Вдруг она не одна?
Марьяна морщится. Она явно не в восторге от личности ухажера матери, хотя мне он показался нормальным мужиком. Да и Полинке Воронов тоже понравился. С другой стороны, наверное, иначе быть не могло, учитывая какую роль тот сыграл в ее прошлом. Марьяна до сих пор остро переживает то, что случилось.
— Ладно. Пойдем. Мне нужно всего пару часов, чтобы прийти в себя.
Киваю. Толкаю дверь в пустующую спальню, захожу внутрь и сдергиваю покрывало. К счастью, кровать застелена. Я не зря плачу домработнице. Марьяна топчется у порога. Поверить не могу, что она до сих пор меня боится, но это так.
— Пойду, принесу сумку, — бросаю сухо и отступаю к двери. Я тоже не железный. У меня тоже есть пределы. И когда Марьяна начинает в страхе озираться по сторонам, она, сама того не замечая, испытывает их все сразу.
Неужели так будет всегда?
Сумка Марьяны валяется у двери. Я подхватываю ее и перед тем, как вернуться в спальню, заглядываю к дочке, но не нахожу ее у телевизора. Внутренне напрягаюсь, хотя и понимаю, что, скорее всего, она просто пошла за Марьяной. Так и есть. Полинка в гостевой. Стоит над спящей матерью, как приведение.