Когда уходит темнота
Шрифт:
Я еду в такси с сумкой на коленях. Мне не хочется смотреть, что происходит за окном. Я не хотел сюда приезжать. Я был вынужден смириться. Меня напрягало, что сейчас предстоит встреча с Дженнифер. Она будет расспрашивать о маме, об отце. В моей сумке лежат фотографии. Я забрал все фотографии с дома отца. Я хочу, чтоб он забыл, что моя мама, это прекрасная женщина была в его жизни. Для Дженнифер – я парень, учащийся в девятом классе. Она не может точно знать, сколько мне лет. Они с матерью нечасто общались. До замужества моей мамы они были очень дружны. Но потом мой отец и сюда внёс лепту. Он запретил маме общаться с родственниками, аргументируя тем, что им будут нужны от неё только деньги. И сейчас я еду к женщине, которая любила мою
Такси подъезжает к её дому, и я выхожу из машины с сумкой наперевес. Это достаточно тихий район. У Дженнифер небольшой дом, но зато огорожен высоким забором. Я подхожу ближе, пытаясь заглянуть. Мои движения не остаются незамеченными. Из дома выходит красивая высокая женщина.
– Дилан!
Пока она идет ко мне, она расставляет руки для объятий. Я не привык к таким переменам в своей жизни. И чувствую себя немного стрёмно. Для меня она пока что чужая. Но я позволяю себя обнять.
– Заходи. Как только твой папа позвонил и всё объяснил, я сразу же начала приготавливать для тебя комнату, – она широко улыбается.
Мы заходим в дом и сразу же поднимаемся наверх. Она мне показывает, где я могу разложить вещи. Я замечаю, что у неё мамина улыбка.
– У тебя глаза матери, – она гладит меня по волосам, и я почти чувствую её прикосновение.
Я бормочу в ответ, что я устал и хочу отдохнуть. Она понимающе улыбается и выходит из комнаты. Я ложусь на кровать, не снимая ботинок. Я устал от долгого перелета. Я могу позволить себе немного отдохнуть. По идее, Дженнифер должна была подать документы в школу. У меня впереди целый свободный день, чтобы пошататься по округе. Но для начала я должен закрыть глаза и придумать план.
Новый город всегда идёт вкупе с новыми приятелями. Вряд ли здесь будут такие же отпетые придурки, как из частной школы. Но и в маленьких городках есть свои парни, которые мнят себя королями мира. Не удивлюсь, если кому-то я не смогу понравиться.
Проснувшись от громких голосов на улице, я с трудом понимаю, где я нахожусь кидаю взгляд на неразобранную сумку и тяжело вздыхаю. Я думал, что Эшвилл мне приснился.
Снимаю ботинки и аккуратно складываю обувь в шкаф. Стягиваю прилипшую к телу футболку и кидаю ее в корзину для белья. Туда же летят пыльные брюки и трусы. Оставшись полностью обнаженным, я иду в душ.
Холодная вода взбодрила моё тело, но в моей голове царит хаос. Прежде чем обговорить с Дженнифер все нюансы моего проживания здесь, я решаю прогуляться. Мне нужно понять, где я оказался. Конечно, я не собирался сравнивать огромный город с маленьким пригородом. Но я хотел дать шанс этому захолустью.
Дженнифер копалась в саду, когда я вышел из дома.
Тебе что-нибудь нужно? – вежливо спросила она.
– Мне нужно пройтись.
Я не стал дожидаться ее согласия. Я ещё не знал, смогу ли я с ней поладить. В Нью-Йорке я был предоставлен самому себе. Отцу было плевать на моё воспитание. У нас в доме никогда не было нянь. Даже когда умерла мама, я мог оставаться на много дней один дома. И я ни черта не могу понять, как мне вести себя с Дженнифер. Это я к ней приехал, а не наоборот. По сути я гость в ее доме. Но по состряпанной отцом легенде я несчастный парень, которого только тётя Джен сможет приютить на несколько лет. Якобы отец уезжает в длительную командировку, и вся лапша со шлейфом лести достаётся, отгадайте кому, Дженнифер. Помимо всего прочего, отец каждый месяц будет пересылать ей неплохое денежное пособие. Мне вообще-то без разницы, что он ей наплёл по телефону. И мне понятен ее порыв меня приютить. Те деньги, которые платит мой отец, это больше, чем родственные связи.
Я всё еще злюсь на него, когда иду по вечернему городу. Здесь так тихо и спокойно. Я просто не привык к такой смене звуковых диапазонов. Нью-Йорк всегда кричит о себе. Он заявляет: «Посмотрите, я самый лучший город в стране. В наших барах самые отвязные вечеринки».
Я свернул на главную дорогу, ведущую к маленькому кафе. Оно напоминало мне кафе у дороги. Несколько тысяч таких кафе, разбросаны по всей стране. Они разрастаются, словно пауки, плетущую свою липкую паутину. Я думаю, что они скоро задушат нас холестериновым фастфудом и прогорклым кофе. Кофе! Отец всегда заказывал элитные сорта. И это одна из тех вещей, о которых я жалел, покидая Нью-Йорк.
Я вхожу и быстрым взглядом оцениваю обстановку. В помещении, несмотря на то, то за окном теплый ноябрьский вечер, никого нет. Потом я замечаю девушку, сидящую за дальним столиком. Она пристально смотрит на меня и отворачивается. Не в моём вкусе пташка! Худая, нескладная, большие печальные глаза. Я выбираю первый столик, находящийся ближе к выходу. Я снимаю черную кожаную куртку, и ловлю взгляд девчонки со столика, напротив. Она пожирает меня глазами. Я замечаю, что на ее руке татуировка в виде птицы. Видимо, она сделала ее недавно. Возможно, даже сегодня. Кожа вокруг рисунка отличается от тона ее кожи.
У меня тоже есть татуировки. Чёрная птица на моей спине. Символизирует свободу духа и полёт к высотам. На плечах два крыла. Крыло ангела с тьмой в душе. И крыло демона, несущего свет людям. На груди я набил индийский санскрит. Я долго искал в Нью-Йорке хорошего мастера, который смог бы передать мои эмоции с английского на язык божеств. Это была адская боль. Каждая закорючка, выведенная дрожащей иглой, напоминала мне пытку. Но я получил свой личный оберег, талисман, который всегда под сердцем.
Молодая девушка, официантка, увидев меня, пугается и не знает, как ко мне подойти. Я понимаю ее опасения. Я – парень из большого города. На мне модная одежда, и по её меркам, я выгляжу, как голливудский актёр. Но потом она берет в себя руки, вспоминая, в чем заключается ее работа. Я заказываю чашечку кофе. Я собирался искать плюсы этого города. И если кофе достаточно хорош, значит ещё не всё потеряно для «славного» города Эшвилл.
Приносят мой заказ, и я делаю первый глоток. Б*ять, я не могу поверить своим вкусовым рецепторам. Позовите срочно человека, который приготовил этот кофе. Конечно, здесь менее слабая обжарка зёрен. Но это не похоже на то пойло, которое я пил в самолете. Ты получил свой первый плюс, Эшвилл. Гордись!
Девчонка напротив продолжает разглядывать меня тайком. И я решаюсь на плюс номер два. Я смотрю в ее глаза, наслаждаясь ее маленьким страхом, затаившемся в ее глазах. Она думает, что она крутая. Девушка с татуировкой птицы. Для меня самого – она птенчик, еще разу не взлетавший ввысь.
Она поднимается из-за столика, давая понять, что это она уходит первой. Я принимаю ее условия игры. Встаю, и жду ее следующего шага. Когда она проходит мимо меня, демонстрируя всем своим видом безразличие, я вижу, что она в одной майке и джинсовых шортах. На улице достаточно прохладно, чтобы разгуливать полуодетой. Она выходит, я иду следом. Я вижу ее тоненькую фигурку, идущую быстрым шагом. Ее плечи напряжены, двумя руками она обнимает себя, защищая от ветра. Между нами небольшое расстояние, и я уверен, что она знает, что я следую позади. Она резко останавливается, и я делаю то же самое. Она рассержена, это видно по её лицу. Она казалась милой в кафе при свете ламп, но сейчас она обозлена. Она кричит и ругается матом, всё также притворяясь крутой девчонкой, которой всё ни почём. Ну я видел сотни, таких, как она. Они приходят в бар, заказывают дорогую выпивку и строят из себя первых леди. Но, когда дело доходит до траха, с них слетает сучеватая спесь, и они становятся обычными девчонками, которые всего-то хотели внимания. Таких всегда легче ломать.