Когда время становится круглым
Шрифт:
Мать прощально вскинула лапу, повернулась и убежала. Спецназ вздохнул, затем предпринял попытку дотянуться пастью до раны на правом боку. Не получилось. Но боль усилилась, и Спецназ, застонав громко и жалобно (стесняться теперь некого было), прижался щекой к легко колышимой ветерком траве.
Мать, слух у неё отличный, остановил стон Спецназа. Она повернула голову назад и навострила уши. Потом некоторое время топталась на месте в нерешительности и даже хотела возвратиться. По крайней мере, мысль такая у неё появилась. Однако, взвесив все за и против, она продолжила свой путь, даже
Впрочем, крыша была, правда - дырявая. Жила Мать с детьми своими в шалаше, образованном двумя поваленными бурей деревьями. Лежали они довольно плотно друг к другу, однако щель оставалась. И как ни пыталась Мать щель эту ликвидировать, закрыть, законопатить, в полной мере устранить течь не получалось.
А на Эрвэпэдэ жить с детьми Мать опасалась. Уж лучше подальше быть от этой шумной, крикливой, безалаберной компании деклассированных элементов. Случись что - все в лес ломанутся, и кто-то добежит, без сомнения. А щенки?
Нет, в подступившем к речке лесу, среди кустов и деревьев, понадёжнее будет. Тем более что рядом имеется нерукотворный мост через Горячку - ещё одно поваленное в грозу дерево. Недостаточно толстое, к сожалению, но подрастут малыши чуть-чуть, и можно будет попытаться поучить их перебегать по нему на другой берег, на тот, где находится холм и всё тот же лес к югу от него. Прекрасный путь отхода в перспективе.
И ещё хорошо, что мало кто из пробегающих мимо холма к Эм-3 про этот мостик, укрывшийся среди прибрежных зарослей кустов, знает. Вот и сейчас, прежде чем нырнуть в кустики и ступить на соединяющее два берега Горячки бревно, Мать осмотрелась по сторонам и убедилась, что её никто не видит.
Выяснив, что дети на месте, Мать принялась размышлять на темы добычи пропитания для них. Добросовестно поскрипев мозгами не менее четверти часа, однако так ничего и не придумав, она решила положиться на удачу и, наказав щенкам от шалаша никуда не отходить, отправилась в сторону Эрвэпэдэ. Осмотрится там, поговорит со всеми, кто повстречается, узнает все новости... Ну а там видно будет.
Так, в заботах о хлебе насущном, большая часть дня и прошла. И вот, когда щенки резвились на полянке около дома, а порядком притомившаяся Мать сидела неподалёку и с привычной тревогой посматривала по сторонам, послышался всё нарастающий шум, словно кто-то, приближаясь, ломился сквозь заросли.
Мать вскочила на ноги.
– Все в дом! Эйла, проследи, чтобы никто не высовывался!
Норри, Финли, Эйла и Юна подбежали к входу в шалаш и нырнули под поваленные деревья. Мать приняла боевую стойку.
Из зарослей на полянку, пятясь задом, выбрался Турист. По земле он волочил больших размеров пластиковый короб, вцепившись в один из краёв его зубами.
– Что такое? Заиками детей решил сделать?
– возмутилась Мать, с облегчением выдыхая.
Турист выпустил из зубов короб и также предпринял попытку перевести дыхание.
–
– Турист кивнул на короб.
– Ну, на память. На семью, между прочим, рассчитан. Типа, модуль. Ну или конура, по-простонародному.
– А как же остальные?
– Пока их соберёшь...
– присаживаясь, вздохнул Турист.
– Ну, после сегодняшнего. Даже не знаю, все ли ноги унесли. Слышала уже?
Мать улеглась на траву напротив Туриста и сокрушённо помотала головой.
– Да, просто ужас. Не так давно Сплетница забегала, а до этого Обжору видела. Изрядный клок причёски потеряла. Сделала ей начёс.
– Я ведь много месяцев, словно в карцере, но без отхожего места...
– с печалью в голосе проговорил Турист.
– Иногда, чтобы просто на минутку выскочить озончику глотнуть, сутками приходилось выть на люстру.
Мать удивлённо вскинула брови.
– Но домашних положено два раза в день...
– Так и было. И не на пять минут, а на час-полтора. Но хозяин умер. Я ведь, знаешь, его жену хозяйкой так и не назвал ни разу. Язык не повернулся. А вот ты - настоящая мать.
– Турист кивнул в сторону щенков, уже покинувших шалаш и теперь резвившихся около короба. Затем спросил озабоченно: - Финли всё ещё кашляет?
– Прошёл кашель. Здоровы, в общем, все. А вот Спецназ... Просила Сплетницу и Обжору, но не знаю... Может, ты?.. Я бы дала координаты.
– Время, я теряю время, - нахмурился Турист.
– Жизнь, так коротка.
– Куда уж сегодня-то? Глянь, где солнце-то. Дело к вечеру, считай. Да и, - Мать с укором взглянула на собеседника, - солидарность какая-никакая должна быть. Стая к престижным сообществам не относится, конечно, но...
– Ну не знаю, - недовольным голосом перебил её Турист.
– У меня дела ещё.
– И Турист задумчиво почесал за ухом. Спустя некоторое время спросил: - А ты точно не пойдёшь?
– Если только бежать придётся. Мне детей поднимать надо, - ответила со вздохом Мать.
– А вообще я о стране предков мечтаю.
– Да, ты говорила. Но... я не знаю, как водные преграды преодолевать. Горные перевалы, непроходимые леса, пустыни... Я ведь, ты знаешь, по краю Гоби не одну неделю шёл. Высох так, что сквозь меня на солнце смотреть можно было. Но - кому? Я ведь почти всегда одинок. Хочется, знаешь ли, чтобы кто-то где-то ждал тебя, чтобы...
– Не время сейчас такие разговоры вести, - перебила Мать.
– Помоги-ка модуль этот твой установить. Дети, все сюда!
– Стоп-стоп!
– пропищала Эйла, рыжая нарядная девочка с высокомерным взглядом прекрасных глаз.
– Я не поняла. Что же, и леди будут в этом участвовать?
– Да, юная леди, мы сделаем это все вместе, - ответила Мать.
– Фи! Это просто возмутительно!
– выразила недовольство Эйла.
– Ты хочешь, чтобы мы превратились в квадратных питбулей?
– Как уж получится, Эйла, - нахмурилась Мать.
– Но жизнь нас поставила в такие условия, что выбирать не приходится.
– И никакого выхода?
– воскликнула Юна, платиновая блондинка с круглыми удивлёнными глазами.