Когда забудешь, позвони
Шрифт:
— С днем рождения!
Перед ним стояла Ольга. Нет — фея, голливудская кинозвезда, роковая женщина — черт, всех не перечислить! Он таращился на нее во все глаза — ну и слепец! Рыжеватые волнистые волосы, поднятые вверх, открывали красивое лицо с тонкими чертами и грациозную шейку, обвитую мерцающим жемчугом, безупречность фигуры подчеркивал тяжелый черный шелк, маленькие узкие ступни длинных стройных ног прятались в замшевых туфельках на высоком каблуке. Золушкины башмаки против этих — колодки. Если ко всему добавить тонкий аромат, сияние глаз и дразнящую улыбку — будет ровно сотая того,
— Спасибо, — выдавил новорожденный. — Неплохо выглядите.
— Старалась! — усмехнулась дива и, сунув под нос небольшую коробку, перевитую лентой, повторила: — С днем рождения!
— Что это?
— Подарок. — И великодушно позволила: — Можно посмотреть сейчас.
Он дернул за кончик ленты, атлас легко соскользнул с узелка и растянулся полоской, освободив коробочку. Борис приподнял крышку. В матовом серебряном корпусе, растягиваясь ухмылкой во всю стрелку и щурясь множеством делений, на него уставился старинный компас — тайная мечта с детства. Как могла узнать о ней эта красотка?!
— Для точной ориентации по жизни, — довольная реакцией одаренного, пояснила дарительница. — Привет из прошлого столетия. Девчонкой я обожала Стивенсона.
— А я зачитывался книжками про пиратов! И с детства мечтал о компасе — настоящем, старинном. Но купить — сначала денег не было, потом — времени. Спасибо большое! Если честно, я потрясен. — Он счастливо вздохнул и накрыл крышкой царский подарок. — Ну что, начнем?
Подошел официант с шампанским и коробком спичек. Зажег свечу, открыл бутылку. Так начался вечер, который с появления девушки в черном стал праздником. Они оживленно болтали, танцевали, вспоминали детство, один раз потянули рычажок компаса, наблюдая за ожившей стрелкой, после шампанского потребовали вина — и к концу вечера новорожденный вдруг четко осознал, что отпустить эту девушку не в силах.
— Оля, — он заглянул в зеленые глаза, — я, наверное, сошел с ума. Поедем ко мне?
— Да!
На следующий день помощница по хозяйству перевезла свои вещи на «работу».
Жизнь практически не изменилась, только по-лучшела, как говорит Васильич. Отгуляли Сашкину свадьбу. Попов в костюме жениха восхищенно цокнул языком при виде Ольги. Неисправим забубённый! Побывали в гостях у старого друга. Серега встрече был очень рад, не знал, куда усадить дорогих гостей. Его сыну исполнилось два года, и счастливый отец им очень гордился. А когда вышли подымить на балкон, удивил: признался, что до сих пор вспоминает иногда Василису, свою неспетую песню.
— Рано еще на выспренный язык переходить! — усмехнулся Борис, услышав слащавое определение. — Пятидесяти даже нет.
— Рано, — согласился Сергей. — Но ты знаешь, у меня все есть: любящая жена, сын, хорошая квартира, машина, дачка в порядке, академиком стал. И душа вроде как успокоилась. Не заснула, но прикорнула чуток. А Василиса эта точно заноза саднит и не дает впасть в спячку. Поковыряешь ее — и не до сна.
О том, что «заноза» торгует на улице пирожками, Борис докладывать не стал. Академик мог расстроиться и кинуться на спасение жертвы перестройки. А «жертва», похоже, в этом не нуждалась.
Прошло лето. Съездили с Олей на недельку
Наступил декабрь. Прошедшая осень принесла удачу во всем. Пару месяцев назад заключили весьма выгодную сделку на кругленькую сумму, трения с Сашкой остались позади, срок действия инвестиционного договора истек, и Баркудин исчез с горизонта. А дома радовал ласковый голос, и Борис все чаще стал подумывать о переквалификации своей помощницы в молодую хозяйку. Словом, жизнь ублажала и сулила дальнейшие успехи.
— Старик, у нас проблема. — В кабинет вошел Попов, хмурое лицо было расстроенным и озабоченным.
— Проблемы создаются для их решения, — философски заметил директор. — Тебе ли как ученому этого не знать?
— Жизнь — не научная задача, — устало возразил зам. — Ее решение не всегда зависит только от наших извилин.
— Но мы с тобой обязаны к каждой житейской проблеме подходить как к научной задаче. Только тогда можем рассчитывать на успех. Итак, что стряслось?
— Ты помнишь договор с «Прибором»?
— Конечно. — Сделка, заключенная с заводом, была очень выгодной. По этому поводу они тогда неплохо посидели с новыми партнерами в «Тбилисо».
— Так вот, эти сволочи на пятьдесят процентов задирают цену. — Попов плюхнулся на стул, схватился за сигарету, нервно защелкал зажигалкой. — Черт, бензин, что ли, кончился?
— Успокойся! — Борис перебросил через стол свою. — Почему — задирают?
— В подробности не вдаются, говорят: изменились обстоятельства, кто-то их кинул с сырьем. Очень извиняются. Гады!
— Какая проблема? Пусть платят неустойку.
— Согласны, просят только чуток подождать.
— Как долго?
— Три месяца.
— Мы работали с предоплатой?
— Ну да! В том-то все и дело.
— У нас сколько сейчас на счету? Попов назвал сумму.
— Ну, и из-за чего сыр-бор? Посылаем подальше завод, закупаем детали в «Эко», а с этих деятелей берем неустойку, естественно, с возвратом предоплаты. Вот и все дела!
— Красиво излагаешь! — усмехнулся Сашка. — Но эта ворона — нам не оборона. Обанкротился «Эко», нет нашего прежнего поставщичка-с — растаял, растворился, как льдинка в чае.
— Не может быть! — не поверил Глебов. — Я разговаривал с их директором неделю назад, на заправке случайно столкнулись. Там все было отлично.
— Отлично! — Попов с ненавистью раздавил окурок. — В своем кармане — отлично! Пару дней назад это случилось, накрылась фирмочка медным тазом! Звонить бесполезно — все телефоны молчат. Я вчера даже съездил туда: замок поцеловал и вернулся ни с чем. Что делать будем? — Он по-бабьи подпер щеку ладонью и уставился на Бориса.
Это был удар под ложечку, от которого сгибаются — вдвое. Или вырубаются совсем. Ситуация и в самом деле непростая, почти патовая. С одной стороны — заказчик, которому через месяц — кровь из носу — выдай партию, а они наработали только половину. С другой — поставщики комплектующих деталей, без которых никуда, но первый хочет разорить, второй и вовсе сдох. А больше таких нет — ни третьего, ни пятого, ни десятого.