Когда закончится август
Шрифт:
— Значит, ты эмоционально изменял своей жене?
— Я этого не говорил. Но простое желание чего — то вне вашего брака— будь то другой человек или вообще другая жизнь — это может быть похоже на предательство. Ты должен знать, как уйти, когда дело доходит до этого— прежде чем причинишь вред человеку.
— И это то, что ты сделал.
Я колебался. — Да. В основном.
— Как мы перешли от твоих попыток спасти меня от прыжка с крыши к разговору о твоей личной жизни?
— Похоже,
Моем. Полощем. Повторяем.
— Она рассмеялась. — Тогда все закончится тем, что я побегу домой с поджатым хвостом.
Это заставило меня усмехнуться. — Звучит примерно так.
— Я приму во внимание твой совет насчет Эрика, — сказала она, внезапно направляясь обратно к дому.
Я заставил себя опустить глаза, когда заметил, что они задержались на ее заднице, когда она уходила.
— Будь осторожна, — крикнул я.
*** Было уже за полночь, а она еще не вернулась домой. Я знал, что мне следовало просто лечь спать и заняться своими делами, но моя задница, казалось, приклеилась к крыльцу. Я сказал себе, что мне нужно убедиться, что она благополучно добралась до дома, и тогда я пойду спать.
Но с каждой минутой я все больше убеждался, что она решила провести с ним ночь. Могу ли я действительно винить ее? Не было похоже, что я давал ее возбужденной маленькой попке то, о чем она просила меня. Это означало, что она получит то, что хотела откуда-то еще, нравится мне это или нет. Я просто хотел, чтобы это было не с недостойным засранцем, который уже причинил ей боль.
На гравийной дорожке, ведущей к дому Хизер, появилась вспышка света. Я встал, чтобы посмотреть, и понял, что это был тот же самый красный "Цивик", который забрал ее ранее.
Я смотрел, как она выбралась из него.
Когда машина тронулась, она не двинулась с места. Я изо всех сил пытался разглядеть что-нибудь в темноте, но благодаря верхнему фонарю на крыльце я мог различить, как поднимаются и опускаются ее плечи. Она опустилась на ступеньку, обхватив голову руками.
Она плакала.
Блять. Что он с ней сделал?
Моя кровь бурлила.
Вопреки здравому смыслу, я чувствовал, как мои ноги двигаются, одна перед другой, как будто они шли с моим одобрением или без него к главному дому.
— Эй, — позвал я. — Ты в порядке?
Она вздрогнула. — Ты меня напугал.
— Второй раз за сегодняшний день я это сделал.
Она вытерла глаза. — Я знаю.
— Я вышел покурить на крыльцо и увидел тебя с опущенной головой.
— Я в порядке.
— Ты неважно выглядишь.
— Это не то, что ты думаешь.
— Что случилось?
Она покачала головой. — Я плачу не потому,
Я плачу, потому что нашла в себе силы отказать ему, когда почувствовала слабость. Несмотря на свою уязвимость, я обрела чувство собственного достоинства. И это действительно приятно. Это не печальные слезы. — Она шмыгнула носом. — Ты был прав. Один раз обманщик — всегда обманщик. Даже если он никогда больше не изменит мне, я не смогу смотреть ему в глаза и полностью доверять.
Когда-либо. Я заслуживаю лучшего.
Черт. Хорошая девочка. — Я горжусь тобой.
Я сел рядом с ней на ступеньки.
Она повернулась и посмотрела на меня. — Прости, что вчера вечером поставила тебя в неловкое положение. Не знаю, что на меня нашло.
Я не ожидал, что она заговорит об этом.
— Даже не думай извиняться. Тут не за что извиняться. Ты была откровенна, и я восхищаюсь твоей честностью. Вот почему я должен тебе то же самое.
Это была моя возможность объясниться, поэтому я глубоко вздохнул. — Я хочу, чтобы ты знала: мой отказ не имеет к тебе никакого отношения.
Я не подхожу тебе во многих отношениях, и зная это, я не могу воспользоваться ситуацией, какой бы соблазнительной она ни была.
— Отказ жалит, — сказала она. — Но я не жалею об этих словах, потому что иначе никогда бы не узнала, что ты чувствуешь. Теперь знаю. Тебе не нужно беспокоиться о том, что я снова сделаю что-то подобное. Мне нужно сказать только один или два раза. Суть в том, что я услышала это громко и ясно. Я больше к тебе не подойду.
— Не знаю…ты уверена, что сможешь устоять? — я подмигнул ей.
— Я справлюсь. — Она рассмеялась и вытерла остатки слез. — Мы можем быть друзьями?
Я улыбнулся. — Ну да.
Напряжение в воздухе было очень сильным, но, по крайней мере, она не казалась злой.
Она посмотрела на небо и зевнула. — Я устала, но в то же время я полностью на взводе. Я не смогу заснуть. Ты останешься со мной ненадолго?
Учитывая все, что она мне только что рассказала, это казалось вполне невинным.
— Конечно.
Мне нравилось тусоваться с Хизер.
— Ты в конце концов съел хлеб? — спросила она.
Я рассмеялся. — Нет…но я уверен, что он уже испортился.
— Нет, если ты его поджаришь, — сказала она. — Хочешь попробовать?
Я встал. — Конечно. Давай сделаем это.
Наши ботинки скребли по гравию, когда мы вместе шли к лодочному домику. Стрекотали сверчки. Это была еще одна прекрасная ночь на озере с луной, бросающей свет на дом.
Хизер ждала на крыльце, пока я вошел в дом, чтобы поджарить чесночный хлеб. Похоже, она знала, что делать; я не приглашал ее войти, так что она даже не пыталась следовать за мной.