Когда закончится август
Шрифт:
Но мне хотелось с ним повозиться, хотелось раздвинуть границы и снова повеселиться. Я была действительно хороша. Технически, это не было бы чем-то вроде предложения. Я могла бы притвориться, что складывала одежду и случайно перепутала стопки — если, конечно, он когда-нибудь спросит меня об этом.
Я сложила трусики и засунула их в середину его белья, выбегая прежде, чем успею передумать.
Глава 8
Ноа Я начал заниматься ландшафтным
В один из таких вечеров Хизер была особенно разговорчива, пока мы работали.
— Я когда-нибудь рассказывала тебе историю о том, как получила свое имя? — спросила она.
— Нет, я так не думаю.
— Меня назвали в честь актрисы.
— Локлир?
— Нет. Ты знаешь фильм ужасов "Полтергейст"?
— Ну да.
— Маленькая девочка, которая играла Кэрол Энн — в реальной жизни ее звали Хизер О'Рурк. Она умерла в возрасте двенадцати лет. Как бы то ни было, маме очень понравился этот фильм, и она назвала меня в ее честь.
— Ух ты. Это довольно круто и жутко одновременно.
— Да, особенно потому, что я была очень похожа на нее, когда была маленькой — со светлыми волосами и челкой, которая у меня была раньше. Когда я была младше, я была полностью одержима этим фильмом. Мне нравилось притворяться, что я-это она. Я включала телевизор на канал, где показывали снег, клала ладони на экран и играла в Полтергейста. По сей день я обожаю фильмы ужасов. Это одно из того, в чем я похожа на мать.
— Ну, если бы я еще не считал тебя странной, то это в значительной степени завершило бы сделку, — поддразнил я.
— У тебя есть какие-нибудь странные привычки, Ноа?
— Ничего не приходит в голову.
— Хочешь знать, что еще я делаю странного?
— Я думаю, ты мне все равно расскажешь.
— Я разговариваю во сне.
— Да ладно? Откуда ты вообще это знаешь, если спишь?
— Мне говорили разные люди. Моя мама…Эрик…моя сестра.
При упоминании о сестре выражение ее лица смягчилось. Я попытался вытащить ее из этого состояния.
— Ну и что же ты говоришь? Смешное дерьмо?
— Странные вещи, которые иногда не имеют смысла. В других случаях-постыдные истины. Я могу верить только тому, что они рассказывают мне, что именно я говорю. У меня нет никаких воспоминаний об этом.
Я вспомнил, что в моем грузовике есть кое-что, что мне нужно.
Она подняла взгляд с того места, где сажала цветы, когда заметила, что я ухожу.
— Куда это ты собрался?
— Надо взять кое — что из грузовика. Сейчас вернусь.
Когда я вернулся с тем, что купил, она взглянула на это и сказала: — О, Господи. Что ты сделал?
— Что или кого, — пошутил я.
Я воткнул палку в землю. Сверху была прикреплена фальшивая сова, которая выглядела
Однажды вечером Хизер рассказала мне историю о том, как ее отец посадил вишневое дерево незадолго до своего отъезда. Каждый год птицы добирались до вишен раньше, чем кто-либо успевал их сорвать.
Хизер всегда как-то связывала это с тем, что ее отец ничего им не оставил. Это разозлило меня, и мне захотелось что-нибудь сделать. Я купил сову, надеясь, что она спасет часть вишен. Может быть, Хизер наконец-то соберет немного вишен, потому что, возможно, это лето станет ее последним в доме у озера.
— Этот парень должен отпугивать птиц. Можно дать ему шанс хотя бы попробовать. Может быть, нам удастся спасти несколько вишен, которые сейчас спеют. Ты же сказала, что они уже почти готовы к сбору.
— Не могу поверить, что ты додумался до этого, — она ослепительно улыбнулась. — Благодарю тебя.
Она продолжала смотреть на сову, казалось, глубоко тронутая моим жестом. Чтобы сделать ее счастливой, нужно было совсем немного.
Это было одно из качеств, которые я любил в ней.
Воу. Успокойся, черт возьми. — Вот что я тебе скажу, — сказала она. — Если это сработает, я приготовлю тебе самый большой и лучший вишневый пирог, чтобы отпраздновать это событие. Я понятия не имею, как это сделать, Ноа, но я научусь.
Правда.
Я начал петь песню Warrant "Cherry Pie.” — Что это за песня? — спросила она.
— Ты никогда не слышала эту песню? Я думал, ты знаешь все старые песни из девяностых!
— Нет. Должно быть, я теряю хватку.
До меня дошло, что я был в начальной школе, когда эта песня вышла, а это означало, что Хизер еще не родилась. Черт возьми, это заставило меня чувствовать себя старым. Я включил песню на телефоне и прибавил громкость.
Хизер начала трясти своей задницей в своих коротких шортиках, и я притворился, что мне не нравится каждая секунда этого.
Музыка смолкла, и мы вернулись к работе по садоводству и озеленению.
Через некоторое время она сбросила бомбу. — Я должна тебе кое-что сказать. Это очень важно. Ну, две вещи. Мне может понадобиться, чтобы ты на минутку перестал работать.
От ее тона мне стало не по себе. — Да…дай мне бросить мотыгу.
— Не говори с ней так, — пошутила она.
— Очень смешно, — сказал я, закапывая мотыгу в землю, чтобы она встала. — В чем дело?
Хизер облизала губы. — Завтра я собираюсь поговорить с риэлтором, чтобы начать процесс, выяснить, что мне нужно сделать, чтобы выставить это место на продажу.
Мое сердце забилось быстрее. Я не был уверен почему. Я был тем, кто поощрял ее продать это место, но что-то в ней действительно заставляло меня нервничать. Я знал, что она будет скучать по этому дому и, вероятно, никогда не будет готова оставить его позади. Черт возьми, я бы скучал по этому месту, а ведь я здесь не вырос.
— Я думаю, это хорошая идея, — сказал я, игнорируя все мои противоречивые мысли.