Когда земли окутает мрак

Вуд Яна

– Вы хотите увидеть мое волшебство! – тотчас догадалась Хейта.

– Интересно, зачем им это? – подозрительно пробормотал Мар на ухо Брону, который все это время не спускал с девушки цепкого, настороженного взгляда.

Девушка раскрыла ладони. Сперва на дне ее глаз расцвели первые волшебные искры. Золотистый свет растекся по жемчужным зрачкам, точно в них восходило даже не одно, а целых два солнца. Такие же золотистые огоньки заскользили по девичьим щекам, выводя на них витиеватые мерцающие линии. И, наконец, сияющим светом занялись

кончики ее пальцев, а после и сами ладони. Неожиданно ослепительно-яркие лучи ударили в потолок, отчего в мрачном гроте вмиг сделалось светло как днем.

Пастырь вод тоже выставил перед собой костлявые руки. Часто-часто зашевелились его перепончатые пальцы. И внезапно капли воды с потолка устремились к его ладоням и повисли в воздухе на некотором расстоянии от них. Все больше и больше капель, словно по невидимым паутинкам, сбегало к ладоням пастыря. А потом тот резко и оглушительно хлопнул. И случилось невероятное!

Дрейфующие капли исчезли, вместо них в воздухе повис легкий, серебристо-белый туман. И тут же, повинуясь удивительному волшебству, темный свод каменного грота озарила высокая цветистая радуга. И путники, и существа – все от изумления раскрыли рты.

От ее дивного света заиграли сочными красками капли на потолке. По стенам и полу, по лицам собравшихся забегали крошечные пестрые огоньки. Сложно было поверить, что в таком мрачном и жутком месте могло возникнуть такое чудо.

Неведомо, как долго радуга успела посветить, согревая своей красотой живые и неживые сердца, когда пастырь и Хейта вдруг разом опустили руки, и всё исчезло. Холодный грот снова окутал безрадостный полумрак.

Путники задумчиво крутили головами, гадая, что это могло означать. А пастырь и прочие существа выжидающе уставились на Хейту. Мар озадаченно хмыкнул.

– Ну и кто мне растолкует, что это было?

– Вернее будет спросить зачем, – отозвался Брон.

– Хорошо, зачем это было? – не растерялся упырь.

– Быть может, им тут очень не хватает чудес? – пробурчала Харпа. – Вот они и скучают по ним, как дети. Да это и немудрено. Поживи я с недельку в такой дыре, вообще бы умом тронулась.

Гэдор молчал, искоса взглядывая на Хейту. А девушка словно перестала всё вокруг замечать.

– Радуга, – самозабвенно прошептала она, как бы что-то припоминая. – Одна дорога… мира два. Поет небесная молва… Чтобы покой свой обрести… Ты должен мост сей перейти!

– Ну вот! – с досадой воскликнула Харпа, покрутив пальцем у виска. – И она туда же!

– Хейта, о чем это ты? – Гэдор осторожно коснулся ее руки.

Та обернулась, точно пробудившись ото сна.

– Это часть стихотворения, которое мне перед сном часто читал пастырь Шарши, – запальчиво проговорила она. – В нем говорится о том, что радуга – это не просто красивое явление в небе. Это дорога между мирами. Мост между небом и землей. Пастыри верят, что после смерти для того, чтобы дух усопшего вознесся к небесам, он должен пересечь его.

–

А что будет, если он его не пересечет? – спросил Брон.

– Не знаю, – пожала плечами Хейта. – Быть может, тогда дух останется запертым здесь, на земле.

– А если живой дух застрянет в мертвом теле… – пробормотал Гэдор.

– Мы получим ходячий труп, у которого светятся глаза! – довершил за него Брон.

Хейта обернулась к существам.

– Выходит, вы хотите, – ошеломленно проговорила она, – чтобы я помогла вам пройти по радуге? Чтобы позволила окончательно умереть?

Неведомые существа оживленно закивали.

– Но… я не знаю как, – растерянно поглядела на них Хейта. – Вы же сами видели сейчас, мы всё перепробовали, но ничего не сработало. Я не имею ни малейшего понятия, как вас можно… убить.

– Вернее будет сказать – добить, – будничным тоном заметил Мар.

Приободрившиеся было существа вновь понурили головы. А пастырь вод снова взял Хейту за руку и приложил ее ладонь к своей груди.

– Мое волшебство отчего-то над вами не властно, – опечаленно прошептала девушка.

Но пастырь упрямо тряхнул головой.

– Хорошо, – вздохнула Хейта. – Я могу попробовать еще раз.

Вскоре от девичьей ладони по телу пастыря стали расходиться волны яркого света. Но на этот раз он не был чарующим и ясным, а походил на языки пламени, пожирающие пастыря изнутри. Они были столь ярыми, что больно было смотреть. И очень скоро все тело пастыря воспылало точно погребальный костер.

Сомнений быть не могло: после такого от пастыря бы даже пепла не осталось. Хейта отступила назад и опустила руку. Разгулявшийся свет начал неохотно гаснуть. А когда он полностью истаял, перед всеми предстал пастырь вод, как он был, точно его и не коснулось волшебство. Хейта опустила голову.

– Я же сказала, ничего не получится.

Пастырь вод выглядел растерянным и подавленным. В глазах остальных существ читались отчаянье и мука.

– Непонятно, как это вообще случилось, – задумчиво изрек Брон. – Что помешало духам этих существ покинуть наш мир?

– Быть может, волшебная преграда, которую возвели пастыри вод? – предположил Гэдор.

– Не думаю, – возразила Хейта. – Пастыри возвели ее, чтобы удержать зло, а не духи этих несчастных.

– Тогда что? – вопросил оборотень. – И почему за столь долгое время их тела просто сами не обратились в прах?

– Не знаю, – в отчаянье пожала плечами Хейта.

– Я одна чего-то недопонимаю, – резко заявила Харпа, – или мы все-таки сюда пришли спасать мальчишку, а не помогать всем подряд?

– Харпа права, – вздохнул Гэдор. – Как бы нам ни было их жалко, помочь им мы не в силах. А мальчика еще, быть может, удастся спасти. Особенно когда теперь мы знаем, что существа эти не представляют угрозы.

– Только его для начала надо найти, – хмыкнул Мар.

– Дайте время, я учую его снова, – твердо сказал Брон.