Когда земли окутает мрак
Шрифт:
– Хед, наш кузнец! Мастер на все руки. Собрался до упырей идти. Ништ его не пустил. Позвал меня. Вот я и пытаюсь битый час этому упрямцу растолковать, что пойти туда означает попросту сгинуть! А он слушать отказывается. Ходили уже трое и чем это кончилось?
– Не сравнивай меня и их! – воскликнул тот, дернув плечом. – Они, кроме косы да ложки, ничего в руках отродясь не держали! А я кузнец! И с ножами обращаться с люльки обучен. Спасибо моему отцу-покойнику. И к упырям я иду по своей воле. Никто
Старейшина закатил глаза.
– Гэдор, может, ты скажешь нашему отчаянному храбрецу, что это совершенно безумная затея. И быть кузнецом, знающим толк в ножах, не то же самое, что быть наемником.
Привратник, слушавший Гула с чрезвычайным вниманием, время от времени поддакивал и кивал, как преданный пес. Хед же, оставив слова старейшины без внимания, порывисто шагнул вперед.
– Возьмите меня с собой. Я умею сражаться. Клянусь солнцем, я выпущу кишки любому, в ком течет нечеловеческая кровь!
Огоньки интереса, затеплившиеся в глазах следопыта, погасли. Губы его тронула печальная улыбка.
– Боюсь, старейшина прав. Быть кузнецом не то же самое, что быть наемником. Оставайся здесь, на защите деревни. Если мы не выдюжим, ты сможешь в полной мере проявить свою доблесть.
Волна гнева и боли пробежала по лицу кузнеца. Но Гэдор уже обернулся к старейшине.
– К слову о доблести. Если мы не вернемся, отправьте немедля еще одного гонца. Найдите способ сообщить в Делор о том, что здесь творится. Если упыри придут сюда, а они придут, стойте до последнего. Лгать не буду, шансов у вас немного, но они есть.
Гул кивнул, не сводя с Гэдора задумчивого взгляда. Кузнец, всё это время порывавшийся что-то сказать, крикнул отчаянно:
– В Морее жила моя сестра!
Гэдор запнулся, медленно голову повернул. На Хеда было жалко смотреть.
– Сестренка младшая, Элэя. – Он закусил и без того искусанные губы. – Я обещал родителям беречь ее. И не сберег…
Глаза следопыта потемнели. Он отвел взор и тихо проронил:
– Мы сделаем всё, чтобы вернуть твою сестру. И остальных. Но тебе лучше остаться здесь.
Мар, минуя Хеда, ободряюще похлопал его по плечу.
– Послушай Гэдора. Он плохого не посоветует.
Кузнец проводил его мрачным взором и не ответил. Гул двинулся следом за странниками. За ним хвостом посеменил привратник. Пока тот гремел засовом, Гэдор обернулся к старейшине.
– Вот еще, драконье пламя поможет вам выстоять. Но осторожнее с ним, сила его велика. Не применяйте его в стенах деревни, только на подступах. Не то не только упыри – вся деревня сгорит.
Старейшина рассмеялся и тепло пожал ему руку.
– Благодарю тебя, Гэдор, самый благородный из всех наемников, что мне доводилось встречать. – Он прищурился. – Ты, часом, не из дэронгов?
– С
– Да больно похож на нас. Когда подле Хеда стоял, я заметил: те же скулы, тот же разрез глаз. Да и шибко разбираешься во всем, что касается нашего северного края.
Гэдор улыбнулся:
– Ты ошибся. А знаю, потому что положено мне. Наемник, сам понимаешь.
– Ну да, ну да, – усмехнулся тот. – Ладно, ступайте. И возвращайтесь скорей!
Едва ворота деревни с шумом затворились, Харпа не выдержала.
– И это я Формэру назвала приставучей, – фыркнула она. – Гул вообще как пиявка. И то ему расскажи, и это.
– Он старейшина, – улыбнулся Гэдор. – Ему положено.
– Ой, да ладно! – поддержал девушку Мар. – Неужто он не показался тебе подозрительным? Самую малось… А привратник так вообще! Крыса! Сущая крыса!
Следопыт пожал плечами.
– Могу сказать одно. Кузнец мне понравился больше этих двоих.
Хейта задумчиво сдвинула брови и огляделась.
– Стало как будто светлей. Или мне кажется.
Путники разом подняли головы и замерли. В широкой прорехе меж грязных облаков висела луна. Она была большой. Больше, чем им когда-либо доводилось видеть. И она была красной.
Это был не притягательно-обольстительный красный, но багровый, точно смертельно раненное светило истекало кровью и билось в предсмертной агонии. Обычно темно-серые пятна на нем были угольно-красными, как засохшая кровь.
– Луна прорвалась сквозь мрак, чтобы предупредить нас, – наконец проронила Хейта.
– Нехороший знак, – прошептал упырь.
– Совсем нехороший, – согласилась Харпа.
– Назад пути нет, – хмуро проронил Брон.
– Верно, – ответил Гэдор. – Но пойдем теперь вдесятеро осторожней, чем прежде. – Он оглянулся на друзей. – Идите так, словно вас тут нет. И глядите в оба.
Сумрачный лес поглотил путников беззвучно, одного за другим, словно ненасытный великан – крошечных мошек. Багровая луна провожала их, уперев в проход между деревьями свой единственный глаз, превратив его на мгновение в подобие бездонной окровавленной глотки.
VI
В обычных лесах деревья по осени роняют листья, сохнут травы, засыпают кусты, звери забиваются в норы, готовясь к зимней спячке. И только в Сумрачном лесу суровые корды стоят из года в год неизменно: угольные стволы, угольные шишки, угольные листья, и все в лесу стремится им подражать.
Эта особенность и сделала Сумрачный лес столь желанным прибежищем для всякого сброда: убийц, насильников и воров. Чем дальше в чащу, тем он делался опасней. А что творилось на границе леса с океаном и далее, за ней, – не ведал никто.