Когда земли окутает мрак
Шрифт:
– Толку спешить, – опустошенно обронил Брон. – Хорги ушли.
– Хорги-то ушли, – возразила девушка. – Да помимо них в Сумрачном лесу еще немало тварей водится, а мы сейчас – легкая добыча.
– Харпа права, – кивнул Гэдор. – Надо уходить.
– Хотела бы я знать, как эти гады нас выследили, – скрежетнула зубами девушка. – Мы ведь как тени шли.
– Никак, – будничным тоном заметил Брон. – Это была засада.
Гэдор вдруг замер, скованный ошеломляющей догадкой, и сдавленно прошептал:
– Гул Верный.
Харпа изогнула бровь.
–
– Ему нет, – ответил следопыт. – Но Формэра точно всё слышала. А теперь подумай, кто нас к ней определил на постой.
Девушка скрежетнула зубами.
– Вот паскуда! Но какой зуб на нас у Гула?
– Пошли спросим, – сверкнул глазами Брон.
И объятые слепой яростью, искалеченные, убитые горем, они двинулись в обратный путь. Корявые ветви зловеще поскрипывали над головами. Старые деревья хрустели костями, беспокойно ворочаясь в своих кошмарных снах. Жухлые листья встревоженно перешептывались, передавая из уст в уста бессчетные, темные секреты Сумрачного леса, говоря голосами тех, кому не суждено было вернуться из него живым.
VII
На этот раз ворота деревни Торэй распахнулись перед ними без промедленья. Уже давным-давно рассвело, и главная улица была полна народу. Люди оживленно переговаривались, спорили, воинственно грозили кулаками. У многих в руках были вилы, косы, топоры, палицы. Завидев странников, все мгновенно притихли.
Вид у троих друзей был тот еще. Перемазанные кровью с головы до ног, своей и чужой, грязные, исцарапанные, смертельно уставшие, но с яростно горящими глазами. Как будто с того света вернулись.
Никто не посмел к ним приблизиться. Люди явно избегали глядеть им в глаза. Быть может, решили, что лес вернул заместо странников чудовищ-подменышей, что рыскают ночами, крадут и жрут маленьких детей, а может, что они просто свихнулись, как тот бедолага, побывавший в лесу прежде них.
Но было в этом молчании и что-то недоброе. Что-то невысказанное. Тень догадки коснулась странников невидимым крылом. В их отсутствие что-то переменилось…
Внезапно, растолкав оцепеневших людей, к странникам выскочила Тэя. Замешкалась сперва, тоже пораженная их одичалым видом, но таки бросилась к Гэдору.
– Где Хейта?
Прочла ответ в его глазах и потухла, словно свеча. Но тут же вскинулась и заговорщически прошептала:
– Они о вас плохое говорят.
В следующий миг толпа послушно расступилась, и перед друзьями предстал Гул Верный. Глаза старейшины были льдистыми и колючими. От былого радушия не осталось и следа.
– Что же это вы вернулись пустыми? Людей с собой не привели? – Он по-змеиному улыбнулся. – Да и ходили ли вы кого-нибудь выручать, предатели?
Гэдор сурово сдвинул брови.
– Предатели?! Это мы-то предатели? Мерзавец! Ты сдал нас хоргам! Из-за тебя мы угодили в засаду.
Гул вытаращил глаза с напускным изумлением.
– Сдал? Я? Хоргам?.. Это что еще за твари?
Брон сверкнул глазами.
– Вряд ли ты
Старейшина разразился жутким смехом, обернулся к людям.
– Кому вы поверите? Вашему верному главе или беглому преступнику и его шайке? – Он упер в Гэдора хищный взор. – Ты сам как думаешь, Бирт?
При этих словах краска отхлынула от лица следопыта. Вид у него стал такой, словно под ногами его задрожала земля. Харпа недоуменно сдвинула брови. Брон обеспокоенно поглядел на оцепеневшего друга. Глаза Гула же горели злорадным торжеством.
– Я ведь сразу понял, что ты из дэронгов! – Он со зловещей шутливостью погрозил следопыту пальцем. – Но и подумать не мог, что ты тот самый дэронг! Дэронг, в одиночку изрубивший на куски отряд стражников из Дэлора! Дэронг, за поимку которого назначена небывалая награда! Дэронг, чьим именем пугают в колыбелях детей!
Гэдор шевельнул непослушными губами.
– Ты ошибаешься.
Тот недобро прищурился.
– Исключено. Я ведь помню тебя! Просто сразу не признал. Заматерел ты с годами. – Он почесал жидкую бороду. – Мальчишкой я был, когда по деревням прокатилась весть о том, что ты сотворил. Сына твоего упыри сгубили. А ты обезумел и стражников зарубил. Но один таки выжил. И все про тебя рассказал. Вот шуму-то было! Ратники приходили из города тебя искать. А ты как сквозь землю провалился. И вот! Нате пожалста! Спустя столько лет. Грязный Бирт собственной персоной! Вернулся туда, откуда начал. – Он криво ухмыльнулся. – Что, решил довести дело до конца? Не всех тогда дэронгов угробил?
Глаза Харпы грозно сощурились.
– Ловко ты всё обставил! – прошипела она. – Гэдор, выходит, во всем виноват. А ты весь чистенький такой. А засаду он тоже сам себе устроил, чтоб не скучно жилось?
– Да бросьте уже стращать этой засадой! – поморщился Гул. – Повздорили с сообщниками и притекли обратно, поджавши хвост. Раны зализывать. А иначе увидели б мы вас еще хоть раз! Как же! И ведь духу хватило вернуться!
– Ты на что это намекаешь?! – вконец рассвирепела девушка.
– Я не намекаю, – холодно бросил тот. – Я говорю. Говорю то, что и так уже у всех на уме. В деревню вы пришли неслучайно. Хотели выведать, где наше слабое место, чтобы сообщить этим… – он сделал вид, что задумался, – хоргам. И сообщили. Уж не ведаю, чего вы там не поделили. Но сюда вы вернулись зря!
Брон скрестил руки на груди.
– Складно ты брешешь, да не совсем, – сказал он, уперев в старейшину тяжелый, немигающий взор.
Тот ощутимо напрягся, глаза превратились в щелочки, переполненные ненавистью. Но оборотень продолжил как ни в чем не бывало:
– На твоем месте любой бы подозревал худшее. Но знаешь, в чем разница? Никто бы не обвинял нас голословно. Ведь глупо оговаривать того, кто может помочь. А ты только это и делаешь. Что, совесть язык жжет? Не терпится угрозу отвести от себя?