Коглин
Шрифт:
Он раздвинул двери столовой, и гости повернулись к нему. Тут сидели в основном женщины, несколько пожилых мужчин и двое парней Лютерова возраста — надо полагать, сыновья миссис Грауз, экономки семьи Жидро. В общей сложности чуть больше дюжины, половина — белые; Лютер узнал женщин, помогавших в НАСПЦН, и сообразил, что пожилые — их мужья.
— Франклин Грауз, — представился молодой негр, пожал руку Лютеру и протянул ему стакан эггнога . [66] — А вы, должно быть, Лютер. Мать мне о вас рассказывала.
66
Эггног —
— Рад познакомиться, Франклин. С Рождеством. — Лютер взял стакан и глотнул.
Обед был знатный, чего уж там. Исайя накануне вечером вернулся из Вашингтона и обещал не говорить о политике до самого десерта, так что они просто ели, и пили, и журили детей, если те начинали слишком уж шуметь, и разговор перескакивал с последних кинокартин на всякие популярные книги и песни, на слухи о том, что скоро радио начнут продавать в магазинах и по нему — только представьте! — можно будет слушать новости, голоса, спектакли, песни со всего мира. Лютер не мог себе представить, как это пьесу можно играть через ящик, но Исайя сказал, что это будет. Кругом телефонные линии, телеграфные провода, «сопвич-кэмелы» , [67] и вообще будущее мира — воздух. Воздушные путешествия, воздушные коммуникации, идеи, распространяющиеся по воздуху. Земля уже исчерпана, океан — тоже, но воздух — словно рельсы, которые никогда не упрутся в море. Скоро мы научимся говорить по-испански, а иностранцы — по-английски.
67
«Сопвич-кэмел» — британский одноместный истребитель времен Первой мировой войны. Впервые поднялся в воздух в декабре 1916 года.
— Это хорошо, мистер Жидро? — спросил Франклин Грауз.
Исайя покачал головой:
— Зависит от того, как это использует человек.
— Белый человек или черный? — уточнил Лютер.
Все так и закатились.
Чем ему было лучше, чем уютнее, тем сильней он чувствовал грусть. Это могла быть — должна была быть — его жизнь с Лайлой, и сидеть бы ему за столом не гостем, а главой большого семейства. Он заметил, что миссис Жидро ему улыбается, и он ответил ей улыбкой; она подмигнула, и он снова увидел ее душу — во всей ее нежности и доброте, и душа эта, казалось, так и лучится голубым светом.
Под конец вечера большинство гостей разошлись, а Исайя с Иветтой стали пить бренди с четой Партанов, потому как дружили с ними еще с тех времен, когда мистер Жидро учился в Морхаус-колледже , [68] а Иветта — в баптистской школе Атланты.
Лютер извинился и поднялся с бокалом бренди на крышу, вышел на «вдовью дорожку». Снегопад уже прекратился, но снег успел толстым слоем засыпать все окрестные кровли. От бухты доносились гудки; огни города желтой полоской тянулись вдоль горизонта. Он закрыл глаза, впитывая запах ночи, и снега, и холода, и дыма, и сажи, и кирпичной пыли. Казалось, он втягивает в себя небо, лежащее над самым краем земли. Он зажмурился и постарался изгнать из себя смерть Джесси и боль в груди, имевшую одно имя: Лайла. Хотя бы на одну минуту вытеснить их этим воздухом, который чуть не до разрыва заполнил его легкие, его тело, его мозг.
68
Морхаус-колледж —
Но все тщетно. Джесси ворвался в сознание Лютера со словами: «Вот потеха, а?» — и тут же его голова раскололась, и он упал на пол. И следом за Джесси из памяти выплыл Декан, который тянул к нему руки, хрипя: «Сделай как надо», а когда Лютер ткнул ему ствол под подбородок, его выпученные глаза молили: «Не убивай. Я не готов к смерти. Подожди».
Только вот Лютер не стал ждать. И теперь Декан где-то вместе с Джесси, а Лютер тут, на земле. Всего одна секунда — и твоя дорога пересекается с чьей-то другой, и твоя жизнь меняется, да так, что назад не переменишь. Всего-то одна секунда.
— Чего это ты мне не пишешь, женушка? — прошептал Лютер в беззвездное небо. — У тебя внутри мой ребенок, и я не хочу, чтоб он рос без меня. Не хочу, чтоб он знал, каково это. Нет-нет, девочка, — шептал он, — есть только ты. Только ты.
Он взял бокал с кирпичного выступа и сделал глоток, который обжег ему горло, согрел грудь, расширил ему зрачки.
— Лайла, — прошептал он и глотнул еще.
— Лайла. — Он сказал это желтой дольке луны, черному небу, запаху ночи, крышам, заваленным снегом.
— Лайла. — Он пустил это слово по ветру, точно ему хотелось, чтобы оно долетело до Талсы.
— Лютер Лоуренс, познакомьтесь, это Элен Грейди.
Лютер пожал руку пожилой женщине. У Элен Грейди было такое же крепкое рукопожатие, как у капитана Коглина, и она была такая же подтянутая, и волосы у нее так же отливали сталью, и взгляд был такой же бесстрашный.
— Отныне она будет работать с вами, — сообщил капитан.
Лютер кивнул, заметив, что она вытерла руку о белоснежный фартук, едва окончив пожатие.
— Капитан, сэр, а где же?..
— Нора больше здесь не работает, Лютер. В этом доме о ней больше не упоминают. — Капитан опустил жесткую руку на плечо Лютеру и изогнул губы в не менее жесткой улыбке. — Вам ясно?
— Ясно, — ответил Лютер.
Лютер подкараулил Дэнни как-то вечером, когда тот возвращался к себе на квартиру. Лютер отделился от стены дома и заорал:
— Что ты, черт дери, натворил?!
Правая рука Дэнни нырнула в пальто, но тут он узнал Лютера и опустил руку.
— Без всяких «здрасте»? — спросил Дэнни. — Без всяких «с Новым годом»? Вот так, сразу?
Лютер не ответил.
— Ладно. — Дэнни пожал плечами. — Во-первых, это не самый подходящий район для цветных, ты не заметил?
— Заметил. Я тут уже битый час торчу.
— Во-вторых, — продолжал Дэнни, — ты охренел — так говорить с белым? Да еще и с копом?
Лютер сделал шаг назад:
— Права она была.
— Кто?
— Нора. Говорила, ты только прикидываешься бунтарем. А теперь указываешь мне, куда ниггеру можно ходить в этом городе, поучаешь, как мне разговаривать с вашим братом белым. Где Нора?
Дэнни развел руками:
— Откуда я знаю? Почему бы тебе не пойти к ней на обувную фабрику? Тебе же известно, где это?
— Потому что мы работаем в одни и те же часы.
Лютер надвинулся на Дэнни и заметил, что на них стали обращать внимание прохожие. Кто-нибудь вполне может двинуть его по затылку тростью или просто подстрелить, только за то, что он вот так наезжает на белого в итальянском квартале. Да и в любом квартале, чего уж там.
— С чего ты взял, что Норин уход связан со мной?