Коглин
Шрифт:
Он двинулся к нему, чувствуя, как заточка слегка подскакивает на бедре. Единственной слепой зоной для центральной вышки было место непосредственно под ней. Пока Мазо остается там, где сейчас стоит, они будут невидимы. Когда Джо приблизился, Мазо курил едкую французскую сигарету, желтую, из своих любимых. Он смотрел на запад через темный провал.
Он глянул на Джо и ничего не сказал, лишь с влажным шорохом впустил и выпустил сигаретный дым.
Потом произнес:
— Мне жаль твоего отца.
Джо
Мазо никак не мог узнать. При всем своем могуществе, при всех своих источниках и агентах. Дэнни сообщил Джо, что связался с самим суперинтендантом Майклом Краули, который когда-то начинал простым патрульным вместе с отцом и чью должность отец, как ожидалось, унаследует, — хотя после той ночи на задах «Статлера» эти ожидания развеялись. Томаса Коглина незаметно вынесли с заднего крыльца его дома, положили в автомобиль без полицейской маркировки и переправили в городской морг через подземный вход.
Мне жаль твоего отца.
Нет, сказал себе Джо. Нет. Он не может знать. Это немыслимо.
Джо отыскал папиросу, вставил ее между губами. Мазо чиркнул спичкой о парапет и дал ему прикурить. Глаза его светились той щедростью, которая в случае надобности могла в них загораться.
— Почему жаль? — спросил Джо.
Мазо пожал плечами:
— Никого не следует просить поступать вопреки его натуре, Джозеф, даже во имя того, чтобы помочь тому, кого он любит. То, чего мы просили у него, то, чего мы просили у тебя, — это нечестно. Но, черт возьми, что вообще честно в этом мире?
Сердце билось у Джо в ушах и в горле.
Они с Мазо облокотились на парапет и курили. Огни барж на Мистик-ривер плавно брели сквозь далекую хмарь, точно звезды-изгнанницы. К ним, извиваясь, ползли белые змеи фабричных дымов. В воздухе пахло духотой и дождем, который все никак не прольется.
— Я больше никогда не стану просить твоего отца делать такие трудные вещи, Джозеф. — Мазо со значением кивнул. — Обещаю тебе.
Джо посмотрел ему прямо в глаза:
— Станешь, Мазо.
— Мистер Пескаторе, Джозеф.
— Прошу прощения, — сказал Джо, и папироса выпала из его пальцев. Он нагнулся, чтобы ее подобрать.
Но вместо этого обхватил руками лодыжки Мазо и резко поднял:
— Не кричать. — Джо выпрямился, и голова старика очутилась в пространстве за краем парапета. — Крикнешь — уроню.
Старик часто-часто дышал. Его ступни били Джо в ребра.
— На твоем месте я бы перестал брыкаться, а то ведь я тебя не удержу.
Ноги Мазо перестали шевелиться — не сразу, лишь через несколько секунд.
— Оружие есть? Не врать.
От края парапета
— Есть.
— Сколько штук?
— Всего одно.
Джо разжал руки.
Мазо беспорядочно замахал руками, словно хотел научиться летать. Он скользнул вперед, лежа на груди, и тьма поглотила его голову и туловище. Может быть, он кричал. Но Джо схватил его рукой за пояс тюремной робы, уперся пяткой в стену и отклонился назад.
Мазо издал несколько странных писклявых вздохов, будто новорожденный, которого бросили в чистом поле.
— Сколько? — повторил Джо.
Еще минута вздохов. И потом ответ:
— Два.
— Где?
— Бритва на лодыжке, гвозди в кармане.
Гвозди? Это надо увидеть. Свободной рукой Джо охлопал его карманы, нащупал непонятное вздутие. Быстро нырнул пальцами внутрь. Вынул штуку, которую поначалу принял за расческу. Четыре небольших гвоздя прикреплены к планке, а та — к четырем кривым кольцам.
— Надевается на пальцы? — догадался Джо.
— Да.
— Вот пакость.
Он положил ее на парапет и потом нашел в носке у Мазо опасную бритву «Уилкинсон» с перламутровой ручкой. Положил ее рядом с гвоздевым кастетом.
— Как голова, уже кружится? — спросил он.
Послышалось придушенное «да».
— Так я и думал. — Джо поудобнее ухватился за его пояс. — Ты согласен, Мазо, что, если я разожму пальцы, ты покойник?
— Да.
— Я из-за тебя заработал дырку в ноге. Мне ее сделали паршивой картофелечисткой.
— Я… я… тебя.
— Что? Говори яснее.
Шипение:
— Я спас тебя.
— Чтобы добраться до моего отца.
Джо толкнул Мазо локтем между лопатками. Старик взвизгнул.
— Что ты хочешь? — От нехватки кислорода голос Мазо начал дрожать.
— Слышал когда-нибудь про Эмму Гулд?
— Нет.
— Ее убил Альберт Уайт.
— Никогда про нее не слышал.
Джо поднял его повыше и уложил на спину. Отступил на шаг назад и дал старику отдышаться.
Протянул руку, щелкнул пальцами:
— Давай часы.
Мазо не стал мешкать. Он тут же вытащил их из кармана штанов и отдал ему. Джо крепко сжал их в кулаке. Тиканье, казалось, проникает сквозь кожу прямо в кровь.
— Мой отец сегодня умер, — произнес он, понимая, что говорит бессвязно, перескакивая от Эммы к отцу и обратно. Плевать. Ему надо найти хоть какие-то слова для того, что никакими словами не скажешь.
Мазо быстро глянул на него. И снова начал массировать себе горло.
Джо кивнул:
— Инфаркт. Я сам себя виню. И тебя тоже. Чертовски сильно.
— Так убей меня, — проговорил Мазо, но в голосе у него почти не осталось былой стали. Он оглянулся через плечо, снова покосился на Джо.