Когната
Шрифт:
Это рукопожатие почти сразу же аукнулось ему по возвращении с того света.
Как только он более-менее пришел в себя и смог говорить (хотя первое, что он сделал, — это принялся шевелить пальцами левой руки, а они, к счастью, пусть плохо, но шевелились), к нему в кресле-каталке привезли Волитару. За спиной санитара виднелся Волитарин муж и трое Волитариных детей, подстриженных и одетых таким образом, что Константин не сумел определить в них мальчиков или девочек.
— Нас камера снимала, — сообщила Волитара. — Я из одного кадра экспертов фотографию сделать попросила. Ты, какая милота есть, посмотри!
Она вытащила фото в рамке, на котором рука об руку лежали она и Константин.
— И это единственная хорошая новость для тебя есть, — сказала она сокрушенным голосом. — Ты, конечно, дел наделал.
— Девочку не спасли? — сокрушенно догадался Константин, вспомнив синее пятно, замеченное краем зрения во время борьбы в партере.
— Имя девочки Когната есть, — ответила Волитара. — Она уже ест и чуть ли не ходит. Она своими штифтами вместо ребер гордится. Она своих родителей дочь есть.
— Когната? — спросил Константин.
— По-простому это «родная» обозначает. Многие фактом, что она им действительно родная есть, огорчены.
Муж Волитары утвердительно покивал из-за спины санитара.
Волитара как-то почувствовала молчаливое движение и возмутилась:
— Дорогой муж, почему ты уже не в первый раз там сзади какие-то знаки Константину подаешь?
— Любимая жена, — бесстрастно откликнулся тот, — лучше бы ты это чутье, прежде чем ты, надевать доспех или не надевать, решаешь, применяла.
— У нас сейчас возвращение к парламентаризму случилось, — будто не услышав колкость мужа, вернулась к Константину Волитара. — Это то, что выборы проводятся, подразумевает. Это, что три партии имеются, означает. Партия Крови, то есть партия древних традиций, которые нам нельзя потерять, есть, партия Обороны есть, и партия Денег имеется. Но факты эти ничего не значат. Всего с десяток семей землей основного мегаполиса владеют, а из этого следует, все представители всех партий им так или этак, а принадлежат. Мегаполис отчасти семье моего дорогого мужа принадлежит, но и семья, к которой принадлежит Фумус, мегаполисом тоже владеет. Никто Секунду судить не будет. Но они ее не отпустят. Она в заточении под надзором всех семей сидеть будет.
— То есть все было зря, — догадавшись, куда клонит Волитара, перебил Константин.
— Нет, все зря не было, — терпеливо продолжила Волитара. — Я, что все зря не было, до сих пор считаю. Но большинство землевладельцев, что все, до броска хлопушки происходившее, не впустую сделано было, считают. А все, что после получилось потом, зря совершилось. Лично я, тем, что не в семейном склепе лежу, прожаренная до головешек, довольна.
Она улыбнулась одобрительно и в то же время ехидно и подсказала:
— Там кинокамера стояла. Ты же знаешь. Тебе под этой кинокамерой бросить хлопушку и подождать, пока Секунда себя убьет, надо было. А сейчас два наследника, ни одного из которых нельзя убивать, у семьи Фумуса появилось.
— У Секунды права наследования есть? — изумился Константин. — Она же изначально человек.
— Много кто изначально человек есть, — снисходительно усмехнулась Волитара. — Мой прадедушка — перевертыш был. У моего дорогого мужа бабушка с материнской стороны перевертыш есть, и дедушка по отцовской линии перевертыш есть. Это ничего не меняет. Они наследники есть. Многие драконы в семье Фумуса, что мы специально преступницу им подсунули, считают. Они на комитет сейчас все газеты, все телеканалы, какие имеют, с цепи спустили. «Дорогие читатели, посмотрите! Они жену Фумуса судить не собираются,
Волитара пыталась сдержать смех, и видно было, как болезненно ей это дается, и все же расхохоталась, при этом морщась и делая вид, что кривится в шутку:
— И мы теперь ее от всяких сумасшедших сторожим! Мы ее из замка в замок, из одного тайного места в другое перепрятываем. Это на детскую игру похоже! А мы все такие уже взрослые и серьезные есть. И смесь серьезных вещей и детского поведения очень меня забавляет!
— Это лишь тебя забавляет, — напомнил ей муж. — Никто больше не смеется. Медсестры и медбратья, которых мы к Когнате подпускаем, на всякий случай, что всем их семьям смерть грозит, отчетливое представление имеют, если подозрение на нелояльность возникнет. Та же история и со всеми врачами происходит. Я, что для них это смешно есть, не думаю. Даже я, зная об этом, веселья не чувствую.
— Знатные семейства по-тихому такие вопросы решать предпочитают. Член семейства был, и вот члена семейства уже не существует. Даже термин специальный для этого имеется. Абортус постпартум. Отец так брата иногда называл.
— Отцы, похоже, одинаковы есть, — к чему-то предположил муж Волитары.
— Словом, родные Фумуса, чтобы он исчез, предпочли бы. И чтобы его жена и его дочь тоже исчезли. Дело не только в дележе наследства есть. Секунда о некоторых делах мужа знать может. И она об участии в некоторых некрасивых событиях части его родственников, скорее всего, знает. Они Фумуса и жену его главными злодеями сделали, потому что в этом большое удобство для них присутствует. И это удобство не только для них есть. Оно большинством негласно поддерживается. Масса преступлений не только против людей, но и против драконов осуществлено. Это под коврик замести хочется. Даже у меня насчет кое-каких вещей, в которых я участвовала, ответить соблазн есть: «Я ошибки признаю, извиняюсь, больше так не буду. Это все случайность и влияние императора и Фумуса были. Я очень сильно не права была».
— Надеюсь, в это сожаление ты и меня включаешь? — осведомился Константин.
— Ты даже не думай! — уверенно заявила Волитара. — Если бы возможность была бы, я бы тебя еще раз украла. И того, какой ты был, и такого, какой ты сейчас есть. Ты едва ли не единственное, что хорошего тогда было.
— Вот ты свинья! — устало возмутился Константин.
Ее муж засмеялся, засмеялись и дети, и даже санитар улыбнулся, но, когда она глянула на них, точнее, только попробовала развернуть голову в их сторону, все стали серьезными. Перестала веселиться и Волитара.
— Комитет временно закрывается. Мы решили, что тебе лучше домой отправиться. Я тебя в очередной раз в наши дела втравила. Извини. Мы, по нашей драконьей привычке, снова на тебя всех собак спустили. Сейчас такая тема продвигается: Фумус и император какого-то ответвления коммунизма, не человеческого, но похожего, придерживались, и честный народ почем зря губили, свободу прессы и предпринимательства душили, и Секунда коммунистка есть, и ты коммунист есть, и поэтому ты Секунду спас. Даже когда я это читаю и слушаю, и то какие-то здравые мысли в подобных статьях и передачах нахожу, хотя я вроде бы от дезинформации иммунитет имею. А что с другими жителями мегаполиса творится, я даже не представляю. Отношения города и мегаполиса на этом фоне охладели.