Когната
Шрифт:
— Даже не верится, — сказал Константин шепотом, но получилось, что на весь зал.
— Что не верится? — заинтересовался Максим Сергеевич.
— Что всего несколько часов — и все. Путешествие окончено. Будто месяц прошел.
— Ну, оно еще не окончено… — напомнил проводник. — И не месяц. Вот разговор с людоедом предстоит долгий. Он в одиночестве думает, а затем, если гости появляются, спешит делиться мыслями. Вот это на самом деле тебе предстоит испытаньице с непривычки.
— Да, — подтвердил Септим.
Высокая
— Тут и обычные пассажиры бывают? — поднял брови Костантин.
Его вопрос оставили без ответа, потому что и так было ясно, что, да, вот он, пассажир.
А когда пришел людоед, и спрашивать уже ничего не требовалось. Константин сразу понял, что это он. К равнодушным, как у Максима Сергеевича, глазам прилагалась неспешная, хотя и пружинистая походка, так что не хотелось стоять у него на пути, возникло желание уступить ему дорогу. Хотя он и шел с открытой для рукопожатия ладонью, улыбка у него была не очень располагающая, и весь он, с его костистым лбом, сам костлявый какой-то, хотя и широкоплечий, выглядел голодным.
— Товарищи драконы, — обратился он через плечо Максима Сергеевича, пока пожимал его руку, — не по вашу душу сегодня ко мне ваши наведались без предупреждения?
— Все наши дома сидят, — спокойно ответил Септим, но со значением посмотрел Константину в глаза и с Максимом Сергеевичем переглянулся.
— Тогда ладно, — констатировал людоед. — Тогда не надо извиняться, что я их всех положил. В следующий раз будут верить табличкам «Частная собственность», «Посторонним вход воспрещен» и «Осторожно, мины!».
Сердце Константина тревожно ёкнуло.
— А там не было дракона в красно-белом доспехе? — спросил он.
— Переживаешь за болельщиков «Спартака»? — пошутил Максим Сергеевич.
— А девчонка у нас тогда кто? — слегка развеселился Септим. — Болельщица «Динамо»?
Максим Сергеевич критически покосился на синее с частью белого платье Когнаты и выдал:
— Я склоняюсь к тому, что она за «Зенит». Или…
— Не было красно-белого, — перебил людоед. — Что не умаляет моей жестокости, конечно. Ни женщин, ни детей, ни дракона в красно-белом не было. Только ребята в таких доспехах поношенных, как у вас. Постоянно, кстати, обалдеваю от масок на некоторых. Это ж ужас что такое. Один, кстати, просил передать, что точка выхода скомпрометирована и ваши друзья ждут вас в Зеркале, а не снаружи. Нужно как можно быстрее эвакуировать девочку-дракона.
— Вот как! — задумался Максим Сергеевич. — Любопытно будет посмотреть на
— Посмотреть, разумеется, я вам не запрещаю, — сказал людоед обыденным голосом, — но вот говорить он уже не сможет. Он умер. Я только переоделся после них, а тут уже со станции позвонили. Не похоже на совпадение.
— Не похоже, — согласился Максим Сергеевич.
А сам косился на Константина, как на обузу, он, видимо, уже прикидывал, что может произойти, если они все же встретятся с теми, кто захочет прикончить Когнату, как Константин будет ковылять с палочкой посреди перестрелки. Константин и сам об этом подумал. А людоед увидел, что они как-то загрустили, и решил разрядить ситуацию, предложил:
— Вам же одну девочку-дракона нужно доставить? А у вас тут две! Ту мелкую можете забирать, а вот эту… — он резко кинулся к Насте и стал тискать ее щеки, пока она хохотала, — …а эту я прямо сейчас сожру! Ишь, стоит, не здоровается! Ничего себе! Забыла уже? Спасибо большое!
Она, задыхаясь от смеха, отбивалась от него со словами: «Дядя людоед! Дядя людоед! Не забыла! Не забыла!» Когда освободилась, принялась хвастаться, что уже умеет летать, и сделала круг по периметру зала, едва-едва касаясь ногами пола.
Заметив это, дежурный сунулся в окошко и воскликнул:
— Так ты дракон и летаешь? Слушай, девочка, не сочти за грубость, но ты же не из аристократов?
— Я из аристократов есть! — подала голос Когната.
— Ты-то понятно, — сказал дежурный. — А ты?
— Нет, не из аристократов.
Дежурный ненадолго пропал, торопливо приковылял в зал с ведром и тряпкой:
— Вы торопитесь, я понимаю, но нельзя ли девочку попросить плафоны у ламп протереть?
Он показал на белые стеклянные шары под потолком.
— Да можно, — согласился за нее Максим Сергеевич, досадливо поморщившись.
— Удобно, — прокомментировал пассажир с чемоданом, наблюдая, как Настя, держа саблю Когнаты под мышкой, возится наверху с ведром и тряпкой прямо у него над головой. — Мне б такую дочку, я бы каждый год потолки по всему дому белил.
Притом что капли падали рядом с ним, а то и на него, он не спешил пересаживаться.
— Не обольщайтесь, — поспешил разочаровать Максим Сергеевич. — Это уговаривать бы пришлось столько, что проще самому с известкой возиться.
— Сейчас вот уроню ведро кому-нибудь на голову, — предостерегла Настя.
— Об этом я и говорю, — сказал Максим Сергеевич.
С вокзала они шли по обочине асфальтовой дороги, с двух сторон запертой горными склонами. Скорость их была ограничена скоростью Константина, поэтому все так или иначе шагали компанией, похожей на дружную. Константин досадовал на себя и, чтобы разбавить неловкость, спросил:
— Простите, а почему «людоед»?
— О-о! — протянул Максим Сергеевич. — Сейчас начнется…