Кого не взяли на небо
Шрифт:
Огромный Гарм останавливается. Он рычит. Он бросает Сигни на призрачную землю, клубящуюся синими туманам. Исполинский лохматый пёс обнажает свои ужасные клыки, с них капает кипящая слюна; он готов к бою. Он готов проучить чужака.
Тень выступает из плотной мглы. Длинные остроконечные уши и поджарое тело. Короткая, густая шерсть отливает серебром. Под шкурой перекатываются тугие мышцы.
Это волк.
Гарм рычит и припадает к земле, он встревожен, но не собирается уступать.
«Отдай её мне», — слышит она голос
Задние лапы исполинского пса дрожат от напряжения — сейчас он бросится в атаку.
Волк замирает на месте, он часто и резко дышит, из его приоткрытой пасти вылетают сгустки пены.
Гарм кидается вперёд, его огромная лохматая фигура подминает под себя силуэт волка, челюсти четырёхглазого пса лязгают и смыкаются.
Они встречают лишь воздух.
Громадное тело пса взмывает вверх, отброшенное чудовищным ударом. Гарм падает на бок, и его накрывает серый вихрь.
Тела пса и волка сплетаются.
Рычание, лязг зубов и брызги крови.
Потом клубок распадается, и вот уже волк стоит над призрачным телом Сигни.
«Прочь, пёс. Я позволю тебе уйти».
Гарм, глухо рыча, медленно отступает, пятясь и прижав короткие треугольные уши к массивной голове.
Его глаза горят четырёхкратной ненавистью.
Но он проиграл и признаёт это.
Волк победил и заберёт себе его добычу.
Гарм уходит.
Они ещё встретятся.
* * *
Сигни вскрикнула и открыла глаза. Над ней склонились два лица. Первое она уже видела — этот страшный йотун хвастался своим ножом, а когда она попыталась его отобрать... Она не помнит, что было потом.
"Ты понимаешь мои слова".
Это говорит она. Та, что склонилась над ней, вместе с огромным йотуном. Она уже где-то видела эти магические глаза.
"Ты понимаешь мои слова".
Женщина, с волос которой стекает кровь, не спрашивает.
— Я понимаю твои слова, — послушно повторяет Сигни.
— Тогда вставай, Сигни, дочь ярла. Настала пора познакомиться.
— Ты — та волчица, я узнала тебя.
— Ты видела Волка. Я — всего лишь девушка с мечом. Хочешь такой же, Сигни, дочь ярла?
— Хочу, Волк.
— Держи, малышка, пока что этот, — новый голос.
Хриплый и грубый. Скорее рычит, чем говорит. Великан с кривым носом и спутанными космами протягивает ей широкий нож. Это тот нож, который она так хотела. Нож прекрасен, Сигни никогда в жизни не видела такого ножа. Она хватает клинок обеими руками и пищит, слегка порезавшись об острое лезвие.
— Тише, Сигни, теперь это твоё. Научись им пользоваться.
— Я умею, — отвечает Сигни и ещё крепче сжимает удобную рукоятку клинка.
— Тогда, Сигни, дочь ярла, пойдём освободим твоих людей.
— Разве йотуны не сожрут нас?
— Сожрём, когда еда кончится, но она у нас есть. Ты хочешь есть, Сигни, дочь ярла?
— Да, — ответила Сигни и, не удержавшись, всхлипнула.
Она
* * *
— Хорошо, Туи, сын Улле, ты можешь называть меня Фрейей. Но ты не обязан каждый раз вставать на колени, когда мы видимся. Поэтому сядь обратно на табуретку, доешь супчик, и ответь мне на некоторые вопросы.
Йоля тянула вверх ворот рубахи дюжего верзилы, того самого воина, который бросился на Монакуру со связанными руками и ногами. Теперь довольный, сытый и абсолютно обезумевший от воскрешения любимой дочери, фантастической еды и невозможной компании богов, которые, приняв облик отвратительных йотунов, сошли прямо по радуге Бифрёста, сюда, в проклятый морок Утгарда, чтобы спасти его самого, его дочь и его людей, конунг заблудших во времени древних воинов стоял перед воплощённой богиней на коленях и вставать не собирался.
Они спасены. Муки Утгарда закончились. Теперь они спасены. Некоторые уже спасены абсолютно и напрочь. Многих она, госпожа Фрейя, спасла собственноручно. Многие из них удостоились высокой чести — принять бессмертие прямо из рук предводительницы валькирий. Сейчас их бренные тела плавают там, за кормой, а сами они пируют за широким столом Всеотца.
Спутник же её, несомненно, сам Тор. Он, Туи, сын Улле, военный конунг и кольцедаритель, сразу узнал его. И пусть он, простой ярл, немного по другому представлял себе великий Мьёльнир, гром священного молота звучал именно так, как и подобает оружию богов. Именно этим молотом, который выглядел, как странная палка и трубка, к ней прикрученная, Тор помог Фрейе отправить ещё десяток его людей в желанную Вальхаллу. Хвала великим богам.
Тянущая его вверх за шиворот рубахи, мускулистая женская рука, покрытая веснушками и ссадинами, нетерпеливо дёрнулась. Туи послушно встал. Рука Фрейи нежно потрепала его заросшую рыжей бородой щёку и вложила в руку выпавшую ложку. Потом легонько толкнула в направлении стола. Ярл сел и вновь вкусил чудесного нектара, коим потчевали его сами боги.
— Аарон, старина. Я не могу установить с этим дебилом телепатическую связь. Я не могу говорить у него в голове. Не знаешь, в чём тут дело?
Паромщик лишь почтительно склонил свою голову, которой и помотал отрицательно. Монакуре Пуу показалось что по хищному лицу капитана пробежала тень ехидной усмешки.
«Дебил» приканчивал четвёртую миску жуткого айнтопфа, оставшегося после вчерашнего пиршества.
— Ладно, давай переводи. Кстати откуда ты знаешь язык этих, как их?
— Викингов.
— Ага, викингов. И почему я никогда не слышала про этих, якобы хороших, воинов? Они конечно неплохи со своими щитами, но...
Йоля глянула на Аарона, так и не разогнувшего спину, и на сержанта, который делал вид, что считал чаек, высматривая тех за стеклом круглого иллюминатора, и замолчала, не окончив фразы.