Кого не взяли на небо

Мглин Клим

Глубоко втянув своим идеальной формы носом воздух секретного коридора, йети отправился вслед за своей воспитанницей.

* * *

— Я, наверное, уже лет триста не пробовала настоящего, заварного чая, — сказала Морриган и медленно провела кончиком языка по своим окровавленным губам.

Кончик языка был синюшного цвета, почти чёрный, как у утопленника.

— А мужчин у меня не было, наверное, лет пятьсот,— Она уставилась в чёрное балтийское небо, где Грим выполнял сложные фигуры высшего пилотажа, приспосабливаясь

к новым огромным крыльям — кожистым и перепончатым.

Кружащийся веер выпадающих чёрных перьев медленно ложился на морские волны.

— Как думаешь, Госпожа, эта тварь нас не спалит, когда окончательно трансформируется?

Йоля, сидевшая на вёслах в одиночку, лишь криво ухмыльнулась ей в ответ и продолжила грести.

Морриган поиграла белокурым локоном малышки Сигни, и демонстративно прикрыв уши девочки, доверительно спросила у гребущей женщины:

— У вас там, на кораблике, мужиков нет?

— Есть мой папа, но он теперь драугр, — ответила ей маленькая девочка и помотала головой, высвобождая её из холодных ладоней.

— Мертвецов не требуется. Надоели, — Морриган поникла взором, и тут Сигни выпалила:

— Тот красавец йотун с дурацким непроизносимым именем поехал спасать своего гордого ученика и нашего скальда. Но, скорее всего, их там всех поубивали, и теперь на Нагльфаре из живых мужчин остался только старик кормчий...

Ледяной душ, вырвавшийся из под йолиного весла, лишил девочку дара речи, но последующий горящий волчий взгляд подсушил одёжку.

— Так, так, так.

Длинные, покрытые затейливой вязью синих татуировок пальцы, увенчанные чудовищно отросшими грязными ногтями, побарабанили по борту шлюпки.

— Устами ребёнка глаголет истина. Ты, Госпожа, в лучшем случае, что-то недоговариваешь. В худшем и наиболее правдоподобном, ты что-то утаиваешь от своей верной подружки. Итак, чем же я заслужила такое отношение?

Йоля тяжело вздохнула, выпустила из рук вёсла и, осторожно передвигаясь по утлому судёнышку, достигла скамейки, где мокрая Сигни жалась к алому боку Морриган. Змеи выползали из чёрной копны её блестящих волос, трогали соломенную макушку девочки своими раздвоенными языками и вновь прятались в густой гриве. Женщина с кровью в волосах приподняла голову девочки и примирительно чмокнула её в маленький, розовый носик. Потом уставилась на гостью.

— Ты нужна мне, Морри. Видишь, какая она наивная. Но и опасная в то же время. Потенциально опасная, я бы сказала. Мне давно уже не встречался никто столь же сильный, как эта глупышка, что сейчас мимоходом сдала меня с потрохами. В ней, как я уже упоминала, кроется огромный потенциал, но нужно много работать. Кто же ещё, кроме тебя, сможешь сделать из неё ту, что будет подобна нам. Если она, конечно, проснётся и сойдёт с того ужасного дерева страданий.

Мертвенно-бледное лицо обратилось навстречу суровому лику воительницы.

—

Никто и не сможет, моя Госпожа. Никто не сможет заставить её проснуться и никто не сделает её подобной нам. Никто, кроме меня.

Бледно-зелёные глаза сощурились. Неистовый багрянец осенних костров мерцал в тягучем мороке болотной трясины. Морриган слегка прикрыла веки и добавила:

— Но, Госпожа, услуга за услугу. Как равный равному, если ты действительно так оцениваешь мои скромные способности. Ответь мне — кого ты там от меня прячешь, и в чём, собственно, вся интрига?

* * *

Мир треснул по швам и расползся рваными лоскутьями. Реальность слепила, будто тысяча чёрных звёзд. Неотвратимо поднялась болезненная, нестерпимо мучительная волна и обрушилась сокрушающим небытием. То, что осталось от её сознания, устремилось в полёт навстречу тёмному сиянию, но вмиг сгорело, превратившись в пепел и вскоре рассеялось без следа. Время перестало существовать.

Она упала на пол, разметав по отсыревшему ковру густые пряди своих шикарных волос. Руки безвольно раскинулись в стороны. Из синего бутона вытатуированной дикой розы, бывшей неделю назад ярко-алой, торчал допотопный стеклянный шприц.

* * *

Бездна прыгнула вперёд, пытаясь схватить обессиленного человека, который стоял, опершись о стену, но тот резко оттолкнулся и, ловко избежав захвата, вновь бросился наутёк. Пол под стеной окрасились в красный. Бездна зашипела, как рассерженный кот, подняла было ствол Глока, но сразу же опустила пистолет. Она хмуро уставилась в спину удаляющегося засранца. Тут что-то было не так. Это «не так» ощущалось знакомым и родным, но тем не менее, абсолютно неуловимым. Как навсегда забытое слово, вертящееся на языке.

Но то, что она не выстрелила и то, что беглец передвигался по коридору на резвых роликах, вооружённый блестящей бейсбольной битой, как раз и являлось кусочком пазла, терзающего слабый мозг девушки.

Всё это она уже где-то видела.

Что-то внутри девушки протестовала против добивания затейливого роллера, развлекающегося катанием по тайному коридору замка и заманиванию в оный молодых девушек, всего лишь с целью дать тем хорошего поджопника.

— Эй, чудила, я тебя, кажется, знаю. Стой, дурачок, у тебя задета артерия, надо перетянуть, а то кровью истечёшь.

— Он, скорее всего, не понимает тебя, — раздался сзади знакомый хриплый голос, и Аглая медленно развернулась и застыла, поражённая.

— Что больше нравится? — спросил Монакура Пуу, вступая в пятно света от её армейского фонарика.

Сержант гордо задрал свой новый, идеальный нос — тонкий, прямой, с изящной аристократической горбинкой. Его член свисал вниз могучей колбасой, напоминая слегка поднапрягшийся слоновий хобот. Бездна пожевала челюстями, пробуя свой ответ на вкус и благоразумно промолчала.