Кого не взяли на небо
Шрифт:
Его Преосвященство слушал внимательно, не перебивал и не задавал вопросов. Вскоре провидица умолкла; девушка тяжело дышала и облизывала пересохшие губы.
— Брат Юрген, — горбун махнул в сторону шкафчика.
Инквизитор метнулся в указанном направлении и вскоре вернулся, держа в одной руке три запылённых стакана, а в другой — пузатую бутылку вина. Итальянского вина. Он выбил пробку, ощутил знакомый аромат и зажмурился от удовольствия, всецело отдаваясь приступу ностальгии. Пахло Римом. Городом, ставшим его домом. Захотелось оказаться в прохладных, полутёмных коридорах
Щелчок пальцев Его Преосвященства вернул тевтона к действительности.
Никакой это не Рим — дикий восток, почти Русь. Бога душу мать. Юрген разлил вино по стаканам и раздал всем присутствующим. Невенка залпом опорожнила стакан, Теофил Рух лишь слегка пригубил напиток.
Забрав пустой сосуд из рук девушки он уставился ей прямо в лицо. Разноцветные глаза горбуна проживали собственную жизнь. Правый, изумрудный глаз слезился и смотрел в пол. Левый же: карий и широко распахнутый — блестел, восторженно уставясь на стакан вина, зажатый в узкой, неестественно удлинённой ладони.
— Продолжай, милая.
Его Преосвященство отобрал у Юргена бутыль, налил пустой стакан до краёв и протянул притихшей девушке.
— Я всё сказала, Тео. Мы в опасности. Это была ошибка. Спонтанное желание глупой, детской мести. Она хотела, чтобы мы шли за ней. Ей нужна не только я. Я думаю, что ей нужны мы все. Иначе она бы просто забрала меня с собой, там в катакомбах, два года назад. Утащила бы за шиворот, как котёнка. Она что-то затевает.
Теофил Рух помотал головой: сальные, вьющиеся волосы прилипли к худому, измождённому лицу. Он убрал с физиономии непослушные пряди и постарался поудобнее устроиться на складном армейском стуле. Это оказалось непросто. Огромный, словно у верблюда, горб невозможно мешал ему. Невенка устремила на калеку взгляд безумных глаз.
— Вы мне не больше не доверяете, Ваше Преосвященство? Не верите моим видениям?
Епископ ещё раз потёрся о спинку стула, пытаясь втиснуть горб меж складок материи. Бесполезно, тот не помещался. Рух нарочито медленно поднялся с сидения, пытаясь сохранять видимое спокойствие. Носок проклёпанного сапога поддел никчёмную мебель под седалище и следующим движением Его Преосвященство ловко послал снаряд, метясь в верхнюю девятку скособоченной оконной рамы.
Стекло брызнуло во все стороны. Горбун грустно улыбнулся, заложил руки за спину и принялся мерить помещение размашистыми шагами:
— Конечно же, я доверяю тебе, милая Невенка.
Он подошёл к девушке, замедлился и нежно погладил её по шраму на лице тыльной стороной своей ладони. Потом опустил руку и продолжил метаться по комнате.
— И я верю в твои видения. Однако твои интерпретации откровений... Тут кое-что не сходится.
Он снова замер на пару ударов сердца, нахмурился, а затем кривые ноги возобновили безумную прогулку:
— Ты очень устала, сестра, да к тому же голодна.
Невенка тут же сглотнула слюни, вмиг наполнившие её рот.
— Мы все голодны, Тео. Я устала не больше и не меньше
Его Преосвященство опять слегка притормозил:
— Ты что же это, испугалась, дитя? Ты, Невенка Оскаала, осененная даром Господним и мечом священным перепоясанная, испугалась мерзкой ведьмы? Не верю.
Он фыркнул; напряжённое металово возобновилось.
— Я конечно не спорю — эта сука сильна, сильна во всех отношениях. И, как я уже упоминал, её меч — самая большая наша проблема.
— Не самая большая, — вяло возразила Невенка.
Теофил Рух лишь хмыкнул в ответ. Горбун мрачнел с каждым новым ударом сердца.
«Сарказм, скепсис и отеческая любовь. Вот что мешает ему меня услышать», — подумала Невенка.
— А как ты объяснишь два года скитаний? Два года мы идём по её следу. Если бы некая могущественная сущность что-либо хотела от простых смертных, то она получила бы это раньше.
— Замыслы богов мне, к сожалению, непостижимы, — ответила Невенка Оскаала.
Теофил Рух приблизился к девушке и по-отечески обнял её лицо двумя ладонями. Потом нежно поцеловал в макушку, отпустил девушку и, развернувшись, направился к входной двери. На пороге остановился и обернулся.
— Умница, что нашла эту еретичку и предателя. Единственная твоя ошибка в том, что ты путаешь нечисть с богинями. Да и богинь никаких не существует. Ведьмы, демоны, оборотни, и прочая шваль проникла в наш мир. Грязь и ересь, что изводится сталью и огнём. А богини — это просто миф.
Теофил Рух потряс головой, словно бы споря с кем-то в сознании, и взялся за дверную ручку.
— Покорми её, Юрген, — бросил епископ, переступая порог комнаты.
— Чем, Ваше будущее Святейшество? — встрепенулся тевтон. — Еда давным-давно кончилась.
— Придумай что-нибудь, — донеслось из коридора. — На крайняк, отрежь у брата Рагиро кусок его жирной жопы. Чтобы к утру сестра Оскаала была сытой. Понял?
— Яволь, — ответствовал Юрген.
Он допил остатки вина из своего стакана и пружинисто поднялся на ноги.
* * *
Хельги со стоном перевернулся на живот, подтянул колени к груди и встал на четвереньки. Вытер текущую с распухшего носа кровавую юшку и тяжело поднялся на разъезжающиеся ноги.
— Где, падла, твоя винтовка?
Свист ладони и новый удар. Теперь в ухо. Мир перевернулся вверх тормашками, подстраиваясь под летящего скальда. Бестолку. Хельги треснулся об землю так, что дух вышибло. В груди что-то хрустнуло.
— Эй! Лох чилийский! — обнажённая женская рука опустилась на сжатый кулак, размером напоминающий средний арбуз, — Убьёшь же дурака. Кем тогда командовать будешь? От нашего отряда уже и так рожки да ножки остались. Теперь ещё и броневичок спиздили.