Когорта
Шрифт:
– Надо послушать сердце…
Внезапно он замер и быстро указал на что-то Анху.
– Мвэри!.. – прошептал тот. – Эрво-мвэри! Гэгхэн Гхел-та…
– Гэгхэн Гхел-та… – тихо повторил Лхаст
– Что такое, господа?
Виктор уже успел заметить то, что поразило дхаров, – небольшой кружок-шестеренку на груди у Келюса. Он удивился, что такой интеллигентный человек, как Лунин, ходил с татуировкой, но объяснил это неведомыми ему традициями правнуков.
– Знак Гхела, – повторил Лхаст по-русски.
– То есть? – Виктор внимательно осмотрел четкий рисунок.
– Высокое Небо жестоко карает дхаров, – покачал головой сын Вара. – Мы не уберегли посланного
– Объяснитесь, господин Лхаст! – рассердился князь. – Бог с ним, с этим знаком! Что с Николаем?
Лхаст не ответил и резко провел рукой над самым лицом Лунина. Веки Келюса дрогнули и медленно открылись. Ухтомский взглянул ему в глаза и тут же отпрянул. Он не узнал Николая. Взгляд того, кто лежал перед ним, был незнаком и страшен.
– Можете поговорить с ним, гэгхэн. – Лхаст отошел в сторону.
Превозмогая страх, Виктор присел на корточки и, волнуясь, проговорил:
– Николай! Это я, Ухтомский. Вы меня узнаете?
– Да… – Голос был тоже незнакомый, хриплый. – Виктор… Узнаю… Глебов ошибся – Нарак-цэмпо ушел другим Ходом. В этой комнате… Лист напротив двери…
– Господи! – пробормотал Ухтомский. – Да помогите же кто-нибудь!
– Успокойтесь, гэгхэн. – Лхаст провел рукой над лицом Николая, и оно сразу же стадо спокойным и тихим. – Пусть отдохнет. Потом мы постараемся ему помочь.
– Да, конечно. – Ухтомский встал и растерянно огляделся. – Сейчас, господа. Минутку…
Он немного постоял, собираясь с силами, а затем решительно тряхнул головой, в глазах зажглись злые огоньки.
– Ушел, значит? Не уйдет, Николай… Клянусь! Виктор подошел к закрывающему стену листу и постучал.
Ему ответило глухое эхо. Князь хмыкнул, что есть силы дернул за край, но лист даже не шелохнулся.
– Гранату бы. – Ухтомский огляделся, покачал головой. – А лучше бы связку.
– Не надо, гэгхэн. – Анх расстегнул верхние пуговицы комбинезона, легко взмахнул руками, как бы пробуя их гибкость, и ухватился за края металлического листа. Ухтомскому на мгновение почудилось, что дхар стал выше ростом на целую голову, а вместо рук мелькнули страшные когтистые лапы. Послышался треск отдираемого металла. Виктор невольно протер глаза и облегченно вздохнул – Анх снова стал прежним, лишь комбинезон на плечах треснул, а металлическая пластина каким-то чудом оказалась в его руках. Дхар легким движением отбросил ее в сторону и отступил.
– Однако… – пробормотал Виктор. В стене темнело отверстие, откуда несло холодом и сыростью. Князь поправил автомат, пересчитал запасные рожки и поглядел на безоружных дхаров.
– Не беспокойтесь, гэгхэн, – понял его Лхаст. – У нас свое оружие.
– Хорошо. Пошли! Я – первый.
Проход был узок, своды смыкались над самой головой, и временами дхарам приходилось наклоняться. Виктор быстро шел впереди, держа автомат наготове. К счастью, темнота не была полной – проход освещался небольшими тусклыми лампами. Пару раз все трое останавливались и прислушивались, но даже чуткие дхары поначалу не могли ничего разобрать.
– Ярты далеко, – заметил наконец Лхаст, – след слабый. Они спешат, гэгхэн. Но что-то тут не так…
– Засада? – нахмурился Ухтомский. – Черт, тоннель узкий…
– Это не ярты. – В голосе Анха Виктор уловил растерянность. – Здесь есть еще кто-то…
Минут через десять тоннель стал расширяться, лампы попадались теперь чаще, в затхлом сыром воздухе повеяло свежестью. Но дхары совсем не обрадовались тому, что можно выпрямиться в полный рост. Они
– Дальше нельзя, гэгхэн, – вздохнул Лхаст. – Даже дхарам. Он замолчал и отвернулся. Князь пожал плечами и посмотрел на Анха. Тот отвел взгляд:
– Мы все погибнем, гэгхэн – и погибнем зря. Надо возвращаться.
– Я ходил в штыковую на пулеметы, – сухо ответил Ухтомский. – Там, откуда мы пришли, лежат Михаил и Николай. Можете возвращаться, господа!
– Хорошо, гэгхэн. Мы согласны погибнуть вместе с потомком Ранхая…
Ухтомский не ответил и двинулся дальше. Предохранитель был снят, палец лежал на спусковом крючке, но в тоннеле по-прежнему было тихо. Проход все расширялся, и внезапно впереди блеснул свет.
Они стояли у входа в большой круглый зал. Где-то под высокими сводами было прорублено небольшое окошко, сквозь которое сочилось неяркое утреннее солнце. Ухтомский удивленно осмотрелся – то, что он видел, ничем не походило на помещение современной станции. Зал был украшен грубо вырубленными в сером камне приземистыми колоннами, в стенах зияли ниши, а между ними стояли, словно вырастая из камня, странные скульптуры, не похожие ни на людей, ни на животных. Лица – или морды – имели по три глаза, пасти щерились рядами острых клыков…
. – Здорово! – невольно восхитился Виктор. – Экий декаданс!
Дхары молчали. Внезапно Лхаст поднял руку. Анх тоже прислушался, вздрогнул и невольно сделал шаг назад.
– Он здесь, – негромко произнес сын Вара. – Нам не уйти…
– Кто? – поразился Ухтомский, сжимая в руках автомат и осторожно водя стволом перед собой. – Господа, что за паника?
– Гургунх-эр… Автомат не поможет, гэгхэн.
Виктор хотел возразить, но вдруг заметил, что одна из странных скульптур дрогнула. Посыпались камни, по стенам зазмеились тонкие трещины, и низкая приземистая фигура начала отрываться от скалы. Еще ничего не понимая, Ухтомский рывком поднял автомат и нажал на спуск. Огоньки разрывов прошлись по скале, но чудовище уже освободилось из каменного плена и медленно двинулось прямо на дхаров. Глаза его были закрыты, страшная пасть скалилась, словно предвкушая близкую добычу. Еще одна очередь взбила каменную пыль, и тут Виктор увидел, что куски камня начинают отваливаться, а из-под них тускло блеснуло что-то черное, похожее на застывшую смолу. Ухтомский снова нажал на спуск и опустил бесполезное оружие – пули отскакивали от черной блестящей кожи, не оставляя даже вмятин. Чудище было не выше дхаров, но во много раз крепче, с неправдоподобно широкими плечами, мощными столбами ног и короткими, почти квадратными руками. От гургунх-эра несло холодом и могильной сыростью. Ухтомский всмотрелся и вдруг понял, что черная шкура чудовища вовсе не из камня и не из металла, как ему показалось вначале. Она была живой – то и дело подергивалась, по ней пробегали легкие волны, словно тело наполнили тяжелой ртутью.
– Куда мне стрелять? – выдохнул штабс-капитан, всматриваясь в надвигавшуюся смерть. – Не железный же он!
– В глаза, гэгхэн, – тихо ответил Лхаст. – Но он откроет их только в последний миг.
– Гоголя начитались, господа! – дернул щекой Ухтомский, понимая, что надо уходить. Он обернулся и.похолодел – отступать было некуда. Там, где только что темнел проход, темнела ровная поверхность скалы.
– Возьмите меч, гэгхэн, – внезапно сказал Лхаст, протянув Виктору длинный узкий сверток, который все это время держал в руках. – Что бы ни случилось, в руках гэгхэна должен быть меч. Это Бхата Ак…