Коготь дракона. Сага лунных башен
Шрифт:
— Ты похож на дикого зверя. В твоих глазах горит огонь убийства. Разве ты не боишься?
— Железное Сердце — команч,-— презрительно ответил я.— Есть ли что-нибудь такое, чего он боится! Его топор все еще готов раскалывать головы врагам. Спроси у сиу, апачей, киова, шайенов, липанов, кроу, пауни! Если б с команча спустили шкуру, а кожу разрезали бы на куски не шире ладони и каждый кусок положили бы на голову убитого им воина, то мертвых было бы больше, чем кусков!
Несмотря на страх, пауни нахмурились от такой похвальбы. Сидящий же на троне весело рассмеялся:
—
— А женщину, Повелитель Тумана? — спросил, низко кланяясь, Ксототл.
— Проводи ее в Золотые Покои,— распорядился Повелитель. С любопытством он взглянул на нефритовый топор, который положили на алтарь. — Да это же топор Гуара, вождя северян! — воскликнул он.— Гуар поклялся, что его топор когда-нибудь раскроит мне череп! Но он и все его племя умерли в своих вигвамах из шкур карибу много веков назад. Мне не хотелось бы вспоминать о тех временах! Оставьте топор на алтаре, уведите пленных! Сначала я поговорю с девушкой, а потом устроим развлечения, какие бывали во времена Золотых Царей!
Нас вывели из круглого зала и провели через ряд просторных помещений. Их заполняли прекрасные женщины, на которых не было ничего, кроме золотых украшений. Они с интересом разглядывали нас, а указывая на Кончиту, смеялись над ней сладким, тихим, злым смехом.
Мы оказались в длинном коридоре, куда выходило множество крепких дверей. Каждый раз, когда мы проходили мимо такой двери, ее открывали, и в камеру, куда она вела, бросали одного из воинов пауни. Я был последним, и, когда меня потащили в камеру, я увидел ужас в глазах прекрасной Кончиты. Ее тюремщики поволокли дальше. Я же остался лежать на полу со связанными сыромятным ремнем ногами. Ни еды, ни воды мне не дали.
Вскоре дверь моей темницы снова открылась, и, подняв взгляд, я увидел Повелителя Тумана, который смотрел на меня сверху вниз.
— Бедный дурачок! — пробормотал он.— Мне почти жаль тебя! Кровожадный зверь прерий, с гордостью рассказывающий о скальпах и убийствах. Дурак! Скоро ты будешь молить о смерти!
— Команч не кричит у столба пыток,— ответил я, и в глазах у меня все поплыло от ярости. Мои мышцы напряглись и вздулись. Сыромятные ремни врезались в тело, но выдержали. Повелитель Тумана рассмеялся и молча покинул камеру, закрыв за собой дверь. Снаружи задвинули засов.
Того, что случилось дальше, я не видел и узнал об этом намного позже. Ксототл отвел Кончиту по лестнице наверх, в комнату, где стены, пол и потолок были из золота. Там стояло золотое ложе, застеленное мехом каланов. Ксототл развязал девушку и мгновение разглядывал ее с горячим желанием в глазах. Потом, мрачно и неохотно отвернувшись, он вышел, заперев за собой дверь. Кончита осталась одна. Вскоре к ней явился Повелитель Тумана, закутанный в свою странную мантию из ярких перьев. Вслед за ним в комнату вполз гигантский змей.
Повелитель Тумана рассказал девушке, что был магом древнего-предревнего царства, которое пришло в упадок еще до того, как в него забрели варвары-толтеки.
Потом Повелитель Тумана покинул девушку. Вслед за ним бесшумно уполз во всем послушный ему змей. Этот змей пожрал множество подданных зловещего колдуна…
Лежа в камере, я слышал, как воинов-пауни одного за другим вытаскивали из камер и волокли по коридору. Прошло много времени, прежде чем я услышал ужасный вопль. Какая же пытка могла вырвать такой крик из горла южного пауни? Мне не раз приходилось быть свидетелем того, как южане смеялись под ножами, когда с них снимали скальпы. Вот тогда во мне снова проснулся страх — не столько физический, сколько страх перед неизвестностью. Я боялся, что не выдержу пытки, закричу и тем самым навлеку позор на народ команчей. Я лежал и слушал крики пауни. Каждый воин кричал только один раз.
Тем временем Ксототл явился к Кончите с глазами, горящими от вожделения.
— Ты нежная и мягкая,— промямлил он.— Я устал от наших женщин.
Он крепко обнял девушку и вынудил ее опуститься на золотое ложе. Кончита не сопротивлялась, но кинжал, висевший на поясе Ксототла, неожиданно оказался у нее в руке. Она стремительно вонзила клинок в спину насильнику. И прежде чем Ксототл закричал, закрыла ему рот поцелуем. Упав с ним навзничь на постель, девушка снова и снова пронзала его тело, пока он не перестал шевелиться. Потом она выскользнула за дверь, прихватив по дороге лук, еще один нож и несколько стрел.
Мгновение спустя Кончита уже была в моей камере. Она склонилась надо мной. Ее большие глаза метали молнии.
— Быстро! — прошипела девушка.— Он убивает последнего из пауни! Докажи, что ты мужчина!
Нож был остер, клинок тонок, но сыромятный ремень крепок. Наконец девушка справилась с ним. Я вскочил на ноги — нож за поясом, лук и стрелы в руках.
Мы выбрались из камеры и осторожно пошли по коридору. Через некоторое время нам навстречу попался охранник. Бросив оружие, я схватил его за горло прежде, чем он успел закричать, и, повалив на пол, задушил.
Поднявшись по лестнице, мы оказались у дверей круглого зала. На пороге нас встретил гигантский змей, угрожающе свернувшийся в кольца при нашем приближении. Я поспешил всадить стрелу глубоко в глаз рептилии. Потом мы осторожно прошли мимо твари, корчившейся в предсмертной агонии.
Мы проникли в зал и увидели последнего пауни, умиравшего на алтаре в страшных муках. Когда Повелитель Тумана повернулся к нам, я пустил ему в грудь стрелу. Она отскочила, не причинив никакого вреда. Со второй стрелой произошло то же самое.