Коко

Страуб Питер

Спустя несколько минут тихая музыка неожиданно прекратилась. Юнцы, танцевавшие перед сценой, заулыбались и зааплодировали, направляясь к своим местам. Оглушительно трезвонил телефон, слышался треск кассового аппарата и чьи-то голоса, затем и они стихли.

На сцену выбежали четверо низкорослых филиппинцев, один полукровка и худенький китаец. С противоположного конца сцены выкатили синтезатор и поставили радом с барабанами. Все музыканты, кроме китайца, были одеты одинаково – в желтые блузы, красные облегающие брюки и жилеты. Они несли свои инструменты – две гитары, барабан, электронный

бас. Ансамбль заиграл сильно исковерканную версию “Билли Джина”. У метиса и у одного из филиппинцев, сидящего за клавиатурой, были черные кудрявые волосы и солнцезащитные очки, как у Майкла Джексона. У остальных были прямые волосы и темные очки в стиле Джона Леннона. Было видно, что музыканты играли в одной команде задолго до того, как их нанял Лола. Пул вдруг представил себе, как, приехав в Сингапур лет этак через двадцать, он увидит тех же музыкантов, изрядно пообтрепавшихся и постаревших, но не утративших автоматизма движений и, возможно, все в той же одежде.

Этот год был годом Майкла Джексона, и Лола, видимо, тоже решил перенять массу кудрей на голове, солнечные очки, а также белую перчатку на одной руке. На Лоле было надето что-то вроде лосин, лакированные высокие черные сапоги и просторная белая блуза. В ушах были тяжелые серьги, на руках – огромное количество браслетов. Мальчишки за столиками вокруг сцены хлопали и свистели. Лола пытался изобразить что-то похожее на движения Майкла Джексона, но делал это довольно вяло и уныло. От “Билли Джина” перешли к “Маньяку”, затем заиграли “Парк МакАртур”. Лола периодически менял костюмы, вызывая новые всплески восторженных рукоплесканий.

Пул взял со стола специальную карточку для заказов и написал на ней: “Мне понравилось ваше представление. Не согласитесь ли вы поговорить со мной об одном старом приятеле с Бугис-стрит?” Майкл сделал знак официантке, она подошла, забрала карточку и отнесла ее Лоле.

Продолжая петь, Лола взял у официантки записку, игриво повертел ее между пальцами, прежде чем открыть и прочитать. На секунду лицо Лолы сделалось неподвижным, затем он снова начал петь, протягивая руки к сидящим в баре.

Примерно через час Лола покинул наконец сцену, кланяясь и посылая воздушные поцелуи. Парни, напоминавшие Майклу студентов, аплодировали стоя. Музыканты тоже низко поклонились – чересчур низко, возможно, передразнивая Лолу.

Огни погасли. Пул ждал, когда ему принесут счет. Несколько китайцев сгрудились у двери в углу сцены, которая периодически приоткрывалась, впуская одних и выпуская других.

Когда юнцы вернулись за столики, чтобы смотреть следующий номер, Пул постучался в дверь за сценой. Она немедленно открылась. За дверью в крошечной комнатке на полу и на низкой кушетке сидели музыканты. Здесь стоял запах табака, пота и косметики. Лола отвернулся от зеркала и в упор посмотрел на Майкла из-под полотенца, покрывавшего его голову. В одной руке Лола держал коробочку с черной подводкой для глаз, в другой – кисточку.

Пул вошел в комнату.

– Закрывай за собой дверь, – сказал один из музыкантов.

– Вы хотели поговорить со мной? – спросил Лола.

– Мне понравилось выступление, – сказал Майкл, делая несколько шагов в направлении Лолы.

Толстый филиппинец, игравший на барабане, протянул ноги, чтобы помешать Пулу сделать следующий шаг. Лола улыбнулся и снял с головы полотенце.

Он оказался гораздо мельче и гораздо старше, чем выглядел со сцены. Под слоем грима его женоподобное лицо прорезали глубокие морщины. Выражение глаз было усталым и настороженным. Курчавые волосы лоснились от пота. Он улыбнулся комплименту Майкла и вновь повернулся к зеркалу.

– Это я посылал записку о Бугис-стрит, – сказал Майкл. Лола повернул голову и краем глаза оценивающе посмотрел на Майкла.

– У вас найдется минутка? – спросил Пул.

– Что-то не припомню, чтобы видел вас раньше, – Лола говорил по-английски почти без акцента.

– Я впервые в Сингапуре.

– И должно быть, у вас что-то экстраважное?

Музыканты грубо захохотали.

– Я слышал о вас от человека по имени Билли. – Майкл понимал, что что-то в этой комнате ускользает от него, существует какой-то секрет, который ему неизвестен.

– А чем вы занимались с Билли? Искали, как бы поразвлечься? Надеюсь, вам это удалось.

– Я искал писателя по имени Тим Андерхилл.

Лола весьма и весьма удивил Майкла, неожиданно выронив из рук коробочку с подводкой.

– Знаете, – сказал он. – Я думал, что я к этому готов, но я к этому не готов.

Думал, что готов к чему?

– Билли сказал, что вы, возможно, знакомы с Андерхиллом и даже знаете, где он сейчас.

– Что ж, здесь его нет, – Лола сделал несколько шагов вперед. – Я не хочу говорить об этом. У меня еще одно выступление. Оставьте меня в покое.

Музыканты равнодушно наблюдали за этой сценой.

– Мне необходима ваша помощь, – сказал Майкл.

– Вы кто, коп? Он должен вам деньги?

– Меня зовут Майкл Пул. Я врач. И когда-то был другом Тима Андерхилла.

Лола прижал ладони ко лбу. На лице его было написано, что больше всего он сейчас желал бы, чтобы Майкл Пул оказался дурным сном, который вот-вот закончится. Затем он опустил руки и поднял к небу глаза.

– О, Боже, начинается.

Лола обернулся к барабанщику:

– Ты знал когда-нибудь Тима Андерхилла?

Тот покачал головой.

– Вы не бывали на Бугис-стрит в начале семидесятых?

– Мы тогда были еще в Маниле, – ответил барабанщик.

– Играли по барам, – добавил музыкант, игравший на синтезаторе. – Счастливые это были деньки. Делали что хотели.

– Вы можете сказать мне, где его найти?

Лола заметил, что пальцы его измазаны просыпавшейся подводкой. Он достал бумажную салфетку и медленно, не сводя взгляда со своего отражения в зеркале, вытер их.

– Мне нечего скрывать, – сказал он. – Совсем наоборот. Он снова посмотрел на Пула.

– А что вы собираетесь делать, когда найдете его.

– Поговорить.

– Думаю, это не все, чего бы вы хотели, – Лола тяжело вздохнул. – Я действительно еще не готов к этому.

– Назовите только время и место.

– Только время и только место, назови мне время и место, – дурачась, запел клавишник.

– Вы знаете Брас Базах Парк? – спросил Лола. Пул сказал, что сможет найти.