Кол
Шрифт:
— Мы можем сообщить об этом анонимно, — предположила Джина. — Просто сообщить им, где искать тело, чтобы они пошли и взяли его. В самом деле. Кем бы она ни была, ее надо достойно похоронить.
— Ну мне бы не хотелось этого, — сказал Пит.
— Что ты имеешь ввиду?
— Они не станут хоронить ее с колом в груди. Какой — нибудь сердобольный дурак вытащит его. Что за этим последует, — вы знаете. Он превратится в коктейль для вампира.
— Это же
— Так ли? — Пит расхохотался страшным голосом, потом оглянулся через плечо и улыбнулся Джине.
— Лучше смотри, куда едешь, — одернула его Барбара.
— Не думаю, что стоит сообщать в полицию, — проговорил Ларри. — Даже если мы сделаем это анонимно, все же есть шанс, что мы влипнем в историю.
— Каким же образом? — поинтересовалась Джина.
— Уверены ли вы, что нас никто не видел? Кто-нибудь мог проезжать через город и заметить машину, пока мы разглядывали патефон — автомат.
— Или вампира, — вставил Пит.
— И мог запомнить наш номер.
— О да, приятная мысль, — заметила Барбара.
— Нельзя знать наверняка. Это все, что я хотел сказать.
— Даже если нас никто не видел, — продолжал Ларри, — мы непременно должны были оставить множество следов. Отпечатки пальцев, следы на полу, следы от шин, там, где машина проехала по грязи. Полиция обыщет всю местность, как арену преступления. Неизвестно, что они могут найти. И следующее, что за этим последует, — они постучатся к нам в дверь.
— Не мы же ее убили.
— У тебя есть алиби, — спросил Пит, — на ночь третьего сентября 1901 года?
— Прекрасное. Меня тогда еще на свете не было. Даже моих родителей еще не было.
— Ты думаешь, она умерла так давно? — поинтересовалась Барбара.
— На мой взгляд, — давненько.
— Я понятия не имею, когда ее могли убить, — сказал Ларри. — Но ручаюсь, что она лежит под лестницей не более двадцати лет. Я полагаю, ее положили туда уже после того, как прикрыли отель.
— Почему это? — спросил Пит.
— Постояльцы учуяли бы запах.
— Вонищу, — пояснила Барбара.
— Да, верно. Отсюда следует, что если бы ее туда положили сразу после убийства, то люди обратили бы внимание на запах. Сейчас она не пахнет, но…
— Мне уже дурно от тебя, Ларри.
— Почему ты решил, двадцать лет? — спросила Барбара.
— Патефон.
— Ага. Старые добрые песни.
— Мне кажется, что эти песни были написаны не позднее середины шестидесятых. Наверное, в это время Холман и прикрыл свою лавочку. Думаю, что отель закрылся одновременно.
— Звучит разумно, — сказала
— Это просто предположение. Конечно, она, может быть, уже была мертва лет с пятьдесят, прежде чем ее сюда водрузили. Если дело обстоит именно так, то неважно, как давно она там лежит.
— Да, — согласился Пит, — ты исключаешь фактор вони тем, что держишь ее в каком — нибудь месте, где она высыхает, и тогда ее можно положить под лестницу, — лучше не придумаешь.
— Не понимаю, какое это имеет значение, — сказала Джина. — Суть в том, что она убита. Какая разница, сколько она пролежала под лестницей?
Пит опять поднял руку.
— Я считаю, что разница тут есть.
— И полиция посчитает так же, — добавил Ларри. — Я думаю, что в зависимости от этого они по — разному посмотрят на ситуацию. Если она мертва уже полвека, — и они смогут это вычислить, — то ее будут рассматривать, как музейный экспонат. Если же ее убили двадцать лет назад, они могут открыть уголовное дело.
— Верно, — согласилась Барбара. — Тот, кто вогнал ей в грудь кол, может здравствовать еще и поныне.
— О том и речь, — сказал Пит. Он глянул на Ларри, поднял бровь и выдвинул подбородок. — Вы еще о нем услышите.
— Знаем, — отозвалась Барбара. — Это твоих рук дело.
— Эй, я говорю серьезно.
— Тогда другое дело.
— Никто не заметил ничего необычного около отеля?
— Кроме того, что мы были первыми, кто взломал двери? — спросила Барбара.
— Совершенно верно, дорогая. Это место было заперто, когда мы подошли. Тогда как другие дома стояли нараспашку. Люди свободно ходили там. Но не в отеле. Почему?
— Мы играем в вопросы и ответы? Он больше хлебницы или нет?
— Верно мыслишь. Гроб был яркий, блестящий, «с иголочки».
— Висячий замок, — продолжил Ларри. — Засов.
— Верно! Вспомните, как все это выглядело. Ручаюсь, что месяц назад это все преспокойно лежало на полке в скобяной лавке.
— Разве? — удивилась Джина.
— Кто же повесил их на дверь? Кто не хотел, чтобы там шастали любопытные?
— Это мог быть кто угодно, — ответил Ларри.
— Правильно. И это мог быть тот, кто спрятал вампира под лестницей. Тот, кто все еще живет рядом с нами и хочет быть уверен, что никто не раскроет его маленькой тайны.
— И тот, кто повесил распятие на стену, — добавил Ларри.
— Правильно.
— кто-то вроде доброго гения, охраняющего нас от вампиров.