Кольцо из Камелота
Шрифт:
Парочка встала в узкой нише у дальнего конца гигантской каменной гробницы.
— Примите вид исследователя-энтузиаста, — посоветовал Дэвид. — Друзья уверяли меня, что этот экземпляр представляет собой великолепнейший саркофаг среди всех саркофагов.
— Его бы хорошенько почистить. Дэвид, я так виновата...
— Ни слова больше! Даже такой безнадежный дурак, как я, не может выдумать ни одной надежной причины, которая дала бы вам повод считать себя виноватой. Вы рассказали мне чистую правду, а я посмеялся над вами. Но извиняться не буду, ибо не желаю нырять
— Вот именно, в бездну. Признаюсь, я вспоминаю одного из ваших второстепенных поэтов.
— Кого именно?
— Блейка [19] .
Она рассчитывала сбить его с толку и была вознаграждена и откровенно обрадована, когда после минутного напряженного раздумья он разразился хохотом. Смех гулко покатился по высокому залу со стеклянной крышей и эхом отозвался в саркофаге. Дэвид вздрогнул, поморщился и промокнул нижнюю губу платком, уже запачканным кровью.
19
Блейк Уильям (1757 — 1827) — поэт и художник, родоначальник романтизма в английской литературе; далее речь идет об одном из известнейших его стихотворений «Тигр»:
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи!
Кем задуман огневой
Соразмерный образ твой?..
(Перевод М.Зенкевича.)
— Черт, рана опять открылась. Надо привыкнуть не гоготать. Но все не так плохо, как говорят у вас в...
— Ой, перестаньте.
— "Огневой соразмерный образ твой?..", да? Можно ли красочней обрисовать мои классические черты?
— Сейчас они выглядят вполне огневыми, — мрачно заметила Джесс. — Вы не могли залепить чем-нибудь эти синячищи? Мне на них просто больно смотреть.
— И вполовину не так больно, как мне. Я серьезно подумываю отпустить бороду.
— Это совсем не смешно.
— В самом деле не очень.
— Что случилось?
— Давайте обсудим за ленчем. Пожалуй, я долго не вынесу вида этого саркофага. Можно спокойно предположить, что за мной не следят, если бы я не оторвался, джентльмены уже появились бы в этой уютной и тихой ловушке.
— Поэтому вы предложили тут встретиться? Святители небесные, вы сумасшедший! Пошли из этого жуткого места.
Знаменитое британское хладнокровие было продемонстрировано Джесс официантом в излюбленном ресторане Дэвида, который отреагировал на его появление с расквашенной физиономией только слегка приподняв одну бровь. Когда предварительная часть программы, состоявшая в выборе блюд, завершилась, Дэвид наконец уступил ее настойчивым просьбам дать объяснения.
— Они отыскали «Синий кабан», — начал он. — Как — не знаю, но вижу несколько способов, которыми это можно было сделать. К моменту их появления Альф уже лежал в постели, и свойственная ему от природы раздражительность ничуть не смягчилась от того, что его подняли среди ночи. И он раскололся. Он, видите ли, меня знает; моя тетка, богатая старая дева, живет по соседству, и я
— Специальность? Что вы имеете в виду? Чем вы зарабатываете на жизнь?
— Вы не догадываетесь? — Он улыбнулся. — Где книжка, которая выпала вчера вечером из вашей сумочки?
Она все еще лежала там же. Ни слова не говоря, Джесс вытащила ее, Дэвид положил ее на стол и ткнул в синенькую обложку длинным пальцем, попав прямо в живот героине.
— "Призрак замка", — прочел он нараспев. — Автор Десмонд Дюбуа. Это я. Я и есть Десмонд.
— Вы пишете... вы сочиняете эту... эту...
— Макулатуру? Да, и делаю это очень хорошо, благодарю вас. Теперь видите, почему я заподозрил, что вы водите меня за нос? Я подумал, что вас ради смеха подослал кто-нибудь из моих дорогих старых друзей.
— Теперь вижу. О Господи!
— Все это сослужило мне добрую службу. Вот почему наши общие приятели застали меня врасплох — я не верил в их существование. Многие мои знакомые с артистическими наклонностями живут по неортодоксальному расписанию. Услышав звонок в дверь, я пошел и открыл ее нараспашку, заготовив лишь самые естественные проклятия. И даже когда эта парочка втолкнула меня обратно в дом, я все еще думал, что они обыкновенные грабители.
— А когда вы поняли, кто они на самом деле?
— Когда они спросили о вас, разумеется. Странно, что они не попытались замаскироваться, хотя бы платки повязали на свои квадратные подбородки. Один худой, среднего роста, темноволосый, неплохого сложения и с самыми жуткими усами, какие я когда-либо видел. Другой — чуть повыше, смуглый, с оливковой кожей и таким вороватым бегающим взглядом. Смахивает, скорее, на американского хулигана.
— Это они, — подтвердила Джесс.
— Ну, естественно, я спросил, что им от вас надо. Они, столь же естественно, отвечать отказались. Каким-то манером в их недалеких умишках зародилась мысль, что мы с вами не просто случайные знакомые.
— Но... они должны знать, что я встретила вас совершенно случайно.
— Мы могли встретиться совершенно случайно и все же расстаться друзьями — и очень хорошими. Я полагаю, что старый шутник Альф дал им нелицеприятное описание моего характера — в своем собственном представлении.
— Все равно. — Джессика наклонилась вперед и посмотрела на своего спутника с безрассудным осуждением. — Вы ведь могли им соврать, правда? Сказать, что высадили меня в каком-нибудь жутком старом «Хилтоне». Или на станции метро. Или еще где-нибудь. Неужели вы повели себя так... так глупо и благородно, и позволили им вас ударить, и...
— Боже милостивый, только не это! — Дэвид тревожно оглянулся через плечо. — Если вы приметесь плакать, я сюда никогда больше не осмелюсь прийти. Разумеется, я соврал. Сказал, что отвез вас в какой-то никому не известный отель в Блумсбери, а название забыл, но это как раз рядышком с Рассел-сквер.