Кольцо князя-оборотня
Шрифт:
– Можете идти.
Нет, он по-другому сказал, однако смысл такой: Егор свободен. Вероятно, лишь временно, но все равно приятно. Альдов настолько растерялся, что сумел выдавить лишь куцее «спасибо». Васютка в ответ бросил «пожалуйста». А потом вдруг добавил:
– Объясните вашей супруге, что шутки, которые она откалывает, это уже не шутки, а статья.
– Что? – Альдов совершенно ничего не понял, разве что Настасья не захотела или не сумела усидеть на месте. Сбежала? Нашла очередной труп?
– Да так, ничего. Вы, Егор Мстиславович, идите, а то вечер уже. Темно. Да… вот как вечер, так сразу и
Домой, домой, домой… Туда, где тепло и уютно, несмотря на пыль, запустение в холодильнике и по обыкновению мрачную Настасью. Смыть с кожи тюремную вонь, побриться, переодеться, выпить огромную чашку крепкого кофе…
Настасья спала, свернувшись калачиком поверх одеяла, обняв своего верного товарища-медвежонка, засунув худую ладошку под щеку. Смешная и привычная, без нее в квартире было бы совсем пусто. С ней же… беспокойно. Альдов не стал будить ведьму, сразу в душ отправился, а когда вышел, оказалось – она уже не спит. Пока он мылся, Настасья успела и кофе сварить, пожарить яичницу с колбасой. В животе заурчало, надо же, оказывается, Егор готов душу за эту яичницу отдать. Он и не подозревал, что настолько голоден.
– Тебя совсем выпустили? – По старой привычке здороваться она не стала.
– Не сказали.
– А что сказали?
– Чтобы домой шел.
– И не объяснили ничего? – Брови сложились домиком, на лице – смесь удивления с недоверием. Черные волосы топорщатся в разные стороны, а на щеке красное пятно – отпечаток ладошки.
– Не объяснили. – Егор счел за лучшее уткнуться взглядом в тарелку. Как-то странно на него подействовала эта непродолжительная отсидка. Настасья улыбнулась, словно прочла мысли. А может, и прочла, кто ее, ведьму, знает. Хмурое молчание расползалось по кухне.
– Тебя посадят, – вдруг заявила она, и Егор разозлился, какое ей дело до того, посадят его или нет. Да она радоваться должна, что свободу получит, а плюс к свободе и квартиру, и деньги, и что там у него еще осталось. Фирма? Значит, и фирма ей достанется. Интересно было бы посмотреть, как эта дикая кошка будет управляться с делами. Впрочем, Альдов не сомневался, она справится. Она всегда и со всеми справлялась, и с бизнесом тоже справится.
– Ну и радуйся.
– Чему?
– Свободе.
– Какой свободе? – Она заглянула в глаза, и Егору стало стыдно за собственные мысли. – Думаешь, я тебя брошу? Не дождешься. Ты, Альдов, со мною до смерти повязан.
Вот стерва!
– А Сергей Федорович, он в курсе дела? Нужно точно узнать, что у них на тебя имеется, и…
– Сесть надолго. – Судя по нечеловечески радостной улыбке капитана Васютки, «у них» против Егора имеется много чего. И угораздило же!
– С таким настроением ты точно сядешь. Во-первых, они уже установили точное время смерти того… Ну, как его звали?
– Сергея?
– Да, Сергея. Установили?
– Плюс-минус пару дней.
– Ага, значит, фокус с алиби не пройдет, если только ты не уезжал куда-нибудь в командировку, причем желательно на другой континент и месяца на два. Не уезжал?
– Нет! – Черт побери, она же прекрасно знает, что никуда он не уезжал. Или это Васютка знает? Да, Васютка, ей он не говорил, он с ней вообще старается не разговаривать, не потому, что не хочется, а потому, что боится привязаться,
– Доказать, что пистолет украли, ты тоже не можешь?
– Не могу.
– Плохо. – Она закрыла глаза и нахмурилась. Она всегда хмурилась, когда думала о чем-то, словно морщинки на лбу неведомым образом способствовали процессу мышления.
– Того, первого мальчишку Андрей убил. Он мне рассказал. Рассказывал, – поправилась она. – Напивался и начинал каяться, словно я способна грехи ему отпустить. Андрей, он утверждал, что не хотел убивать, а его заставили, сказали, что, если проблему не решить, будет поздно. Мальчишка – это пророк его так называл – докопается до сути и…
– До какой сути?
– Не знаю. Андрей хоть и пил немерено, но никогда полностью не отключался. Он и про убийство-то не случайно проговорился, сначала решил, что я уже все, и после этого рассказал.
– В смысле «все»?
Она улыбнулась и, подперев ладошкой подбородок, промурлыкала:
– Без смысла. Все и все. Отработанный материал. Я ему для бумажек каких-то нужна была. Расписаться-подписаться-выписаться, ну, как ты сделал. Я не очень хорошо в этом разбираюсь. Просто знаю, что однажды стала не нужна и слишком опасна. Андрей мне сам сказал, что убьет, но струсил. Он же трусом был, Альдов. Я бы десять раз сбежать могла. Двадцать. Сто. А я домашней собачкой на цепи сидела и гавкнуть на хозяина не осмеливалась. Вот как не стало хозяина, так и воля к свободе появилась. Тебе, наверное, непонятно, как так можно было жить, а я вот жила и привыкла даже. – Настасья закрыла лицо ладонями, словно зажмуренные глаза уже не спасали ее от собственных воспоминаний. Альдов лишь вздохнул, ему и в самом деле было непонятно, но судить и уж тем более осуждать кого-то он не собирался. И без того проблем хватает.
– Давай к убийству вернемся.
– Давай, – согласилась ведьма.
– Значит, Сережу Курпатова Андрей убил?
– Скорее всего. Он не называл имен, он боялся, даже тогда, когда определил меня в «списанный» материал, боялся. Но я поняла следующее: Андрея заставили принять участие в некой афере, причем именно заставили, он не посмел отказать человеку, обратившемуся с «просьбой». Задуманное, по-видимому, удалось выполнить, заказчик остался доволен, а у пророка возникли проблемы. Сначала любопытный парень, потом еще кто-то. Парня Андрей убил. Он рассказывал, как его заставили выехать в лес и самолично пристрелить этого… любопытного. Говорил, что в затылок стрелял. Ему специально, чтобы удобнее было, жертву на колени поставили, и пистолет в руку сунули, и водки стакан. Андрей выпил, ну и… Понятно?
– Понятно. – Значит, вот как Сережка Курпатов с жизнью расстался, поймали и использовали в качестве учебной мишени, чтобы повязать толстого, трусливого кролика-пророка кровью.
– Только Андрею все равно не удалось вывернуться. Он зимой вернулся и сидел в приюте, нос наружу не высовывая, разве что в городок соседний ездил за выпивкой. Боялся кого-то. Прятался. А дальше ты знаешь.
– Знаю. – Егор обдумывал информацию. Как там, в Библии? Авраам родил Исаака, Исаак родил Моисея или еще кого-то, а здесь тоже почти библейская история вырисовывается: Андрей убил Сергея, Павел убил Андрея, а вот кто убил Павла?