Кольцо с бирюзой

Кольцо лежало в мастерской оружейника на полке, в самом дальнем углу. Девушку не интересовали мечи сеньора Хулиана дель Рея — она заглянула в маленькое оконце под вывеской лишь

для того, чтобы убедиться, что ее волосы по-прежнему аккуратно спрятаны под вуалью, несмотря на внезапный порыв ветра, откинувший тонкую ткань. Но ее внимание, за собственным смутным изображением в пузырчатом стекле, привлек синий блеск на полке. Кольцо было единственной цветной вещью среди остальных товаров — железное и стальное оружие, отполированное до зеркального блеска и свисающее с гвоздей на задней стене; серебряные и кожаные изделия, лежащие перед кольцом на полке из кедра.

Не раздумывая, Лия открыла дверь в лавку и остановилась на пороге.

В помещении не было ни одной живой души, кроме мальчика, подметавшего пол, и маленькой темноглазой девочки, сидевшей у задней стены за рабочим столом и занятой пересчитыванием серебряных монет. Мальчик бросил быстрый взгляд на Лию — прищуренный взгляд искоса — и покинул помещение, прихватив с собой метлу. Маленькая девочка посмотрела на нее то ли удивленно, то ли испуганно, потом смущенно опустила взгляд и продолжала считать. Сквозь ритмичное позвякивание монет Лия расслышала мужские голоса в помещении сзади, разговаривающие о закаливании мечей, их шлифовке и весе.

Лия закрыла за собой дверь. Одной рукой она снова поправила свою вуаль, а другой коснулась кошелька на поясе.

— Доброе утро, — сказала она девочке, та подняла на нее глаза и улыбнулась.

Лия подошла к кольцу.

Его рисунок был необычным: пять витых серебряных нитей, соединенных в круг, увенчанный бирюзой в форме слезы в серебряной оправе. Именно камень привлек внимание Лии, и она, прищурившись, смотрела на него, поворачивая кольцо в луче утреннего света, проникающего в маленькое, высоко расположенное окно. Бирюза была синяя, как зимнее небо над Ламанчей, хотя и не такая чистая — ее пронизывали темные, тонкие, витиеватые линии. Вероятно, это была игра фантазии, но Лия увидела движение света, изменение цвета в сердцевине камня с изъяном.

Звон падающих монет прекратился. Она спиной почувствовала взгляд ребенка. Но, обернувшись, увидела сутулого мужчину в кожаном фартуке, стоявшего в дверях, ведущих в мастерскую, и слегка улыбавшегося ей так, будто между ними предполагалась какая-то непонятная близость.

— Senora [2] .

Он поклонился ей как-то по-особому, скрестив руки на груди. Лия кивнула, отчетливо понимая, что она — женщина и одна здесь. Она покинула дом без позволения отца и без слуги, обычно следующего за ней по пятам. Девушка положила кольцо на полку и снова поправила вуаль.

Мастер, стоявший в дверях, посторонился, пропуская из мастерской мужчину величественного вида в меховом плаще и в шляпе, одетого в красный шелковый камзол на желтой подкладке. Когда мастер поклонился мужчине, руки на груди он не скрестил, тот, в отличие от Лии, не ответил на приветствие мастера — его взгляд был прикован к крошечной девочке с желтыми волосами, которую он крепко держал за руку. Девочка была вся в золотом от шапочки до остроконечных туфелек. Она весело болтала, разглядывая лавку. Ее отец — а это должен быть ее отец, подумала Лия, — заговорил, не обращая внимания на болтовню золотого ребенка, по-испански с акцентом Северной Италии.

— Значит, меч, маэстро дель Рей, — сказал он, — с эфесом, украшенным драгоценными камнями. И испанскую рапиру.

— И то и другое будет доставлено вам до вашего возвращения в Венецию, монсеньор, — ответил

ремесленник, снова кланяясь и искоса бросая взгляд на Лию.

Желтоволосая девочка запустила руку в карман отцовского плаща, подбитого мехом, и достала целую пригоршню серебра. Она протянула его смуглой девочке у заднего прилавка, которая снова принялась считать монеты.

— Скажи спасибо, — скомандовало золотое дитя, но девочка только холодно взглянула на нее. Отец одетого в золото ребенка смахнул серебро с ладони своей дочери и снова положил его в карман со словами:

— Это мое, моя дорогая. Мы найдем здесь другие вещи, чтобы развлечь тебя. — Он повернулся к мастеру: — У вас новый покупатель: Не хочу вас задерживать.

— Милорд. — Мастер снова поклонился и подошел к Лии. — А вас, senora doncella [3] , — сказал он, понизив голос, — вижу, вас интересует это кольцо, но оно не продается. Взгляните лучше на этот меч. — Он снял со стены сверкающий стальной меч. — Видите, какой у него эфес? Инкрустирован серебром. А клинок закален во льду. В декабре я раскалил его в моей кузнице за городской стеной, а потом погрузил в Тахо, чтобы закалить. Рука у меня онемела от холода, но зато меч теперь крепкий и острый. — Оружейник легко коснулся пальцем шлифованной стали. — Смертельный с обеих сторон, хотя и легкий. В битве он пронзит любую грудь.

Лия поморщилась, и мастер это заметил.

— Вы еще слишком молоды, чтобы знать что-нибудь о кровопролитии, — добавил он.

— Мне семнадцать. И я не собиралась рассматривать оружие.

Он пожал плечами.

— Это хорошо. Тем более, даже если бы и захотели, вы все равно не смогли бы его купить. Этот меч, — он слегка постучал по острию меча ногтем с кровоподтеком, — обещан тоже молодому человеку, некоему венецианскому мориску [4] . — Мужчина повесил клинок на стену. — А это кольцо с бирюзой я сделал, как делаю все свои безделушки, из остатков серебра, золота и камня, которые использую для рукояток и эфесов мечей. Отходы. Я превращаю их в драгоценности и в другие интересные вещи, а почему бы и нет? Почему они должны пропадать зря? Я спросил молодого мавра, не хочет ли он такую безделушку. Я рассказал ему, что серебряные нити служат оправой для прекраснейшей бирюзы из Константинополя. Из королевства неверных. Мавр только засмеялся и сказал, что он — солдат и никогда не женится, а потому что ему делать с кольцом? И все-таки оно не продается, senora doncella, несмотря на царственное пренебрежение молодого человека. Я держу его здесь на полке для своей дочери. — Он указал на сидящую девочку, которая кивнула, поджав губы, и молча продолжала считать. — Ей нравится рассматривать перстень. Это мужское кольцо, и однажды она вручит его своему мужу. — Он вдруг повернулся к дочери и сказал: — Иди! Пора есть.

Девочка послушно соскользнула с высокой табуретки. Она положила на стопку последнюю монету и исчезла в задней части лавки.

Мужчина снова повернулся к Лии.

— Взгляните еще раз на рукоятку. — Он указал на рукоятку меча, который повесил на стену. Ее глаза последовали за его пальцем и остановились на мелко выгравированной эмблеме. — Это мой знак, такой же висит снаружи на лавке, под вывеской «Хулиан дель Реан». Прекрасные мечи из Толедо». Можете мне сказать, что это такое?

— Конечно, сеньор, — ответила Лия. — Собака.

Мужчина одобрительно засмеялся.

— Хорошо! Большинство считает — лиса. Это собака, потому что я — мавр, а они, видя нас, думают, что мы — собаки. Вы так не считаете, сеньора?

Лия, прищурившись, удивленно взглянула на него.

— Нас? — переспросила она. — Но я — христианка.

— Но не очень давняя, senora doncella.

Ей стало жарко.

— Мое имя Елизавета де ла Керда. Мой отец — идальго, благородный человек! Его имя Себастьян де ла Керда.

— О!.. А ваша мать?