Кольцо Сатаны. (часть 2) Гонимые
Шрифт:
– Почти всегда. Ведь работа…
– Запишите мне на память: костюм, комбинезон и так далее.
И генерал повернул к дороге. Морозов чуть отстал, спросил довольно громко:
– Когда их ждать?
– Я еще раз успею побывать здесь. Тогда скажу. А вы засучите рукава… Все что надо получите.
Машина Сидорова уже стояла у входа на агробазу. Взявшись за ручку открытой дверцы, Сидоров строго сказал:
– Никому ни слова, Сергей Иванович! Прошу иметь в виду, что от визита гостей — как он пройдет — в значительной мере зависит и ваша судьба.
Морозов пожал протянутую руку, и «эмка» укатила. Он видел, как она миновала контору совхоза, постоял и вдруг понял: судьба предоставляет ему сделать все задуманное в совхозе, даже невероятное, вроде стекла, красок, забора, кирпича, машин. Этот вежливый, предусмотрительный генерал окажет ему содействие… И не только в строительстве, но и в… Тут он оборвал свои хозяйственные мысли и перенесся в область иную: кто, как не Сидоров, может помочь им с Олей перевестись отсюда в другое место, уже подсказанное милым другом Табышевым, в тот же Тауйск, откуда проще дорога на материк? Не век же вековать в Сусумане? Тем более что здесь — с того дня, когда он был вызван в райотдел НКВД и не дал нужных показаний на Орочко и Дениса Ивановича — майор Тришкин установил за ним слежку, что может плохо кончиться. Он способен устроить ему «дело» при любом удобном случае.
Подальше бы от них…
Прошло менее недели. В адрес совхоза одна за другой пришли четыре машины с грузами из Магадана. На агробазе уже шла работа, были и стекло, и кирпич, и белила, гвозди, словом, все как в сказке. И все, кто видел эту суету, обновление, спрашивали у Морозова, как удается добывать материалы, зачем эта большая приборка? Он отвечал:
– Довольно держать хозяйство в запустении. Так решили Нагорнов и Кораблин.
Труднее всех было начальнику совхоза. Он делал вид, что все знает, все предвидел, но каждый раз, оставшись один на один с Морозовым, задавал ему наводящие вопросы. Конечно, понимал, что в совхозе ждут кого-то из большого начальства, но кого? Морозов не лгал, когда отвечал ему коротким «не знаю». Он действительно не знал!
До того дня, пока к нему не пришел с аэродрома добрый друг Ондрюшенко. Они погуляли по агробазе, дошли до пасеки, где на ульях были белейшие бязевые накидки, и тут, без свидетелей, друг спросил:
– Гостей ждем?
– Кажется, да. А вот кого — не знаю. Наверное, из Москвы.
Ондрюшенко промолчал. Тогда Морозов сказал:
– Мы с тобой пойдем в теплицу, и я тебе вручу такое, чего ты давно не видывал. Сынок не болен?
– Нет. Но слабый все же. Не на юге. Третий день отдыхаем от грохота. Нет самолетов. Такая тишина, даже в ушах звенит.
– Прекратили американцы летать? Я и не заметил.
– Ходят северной трассой, есть и такая. А мы вдруг затеяли ремонт полосы и гостиницы. Как и у тебя, с размахом.
Морозов передал другу небольшой арбуз. Это был неожиданный для любого северянина подарок! Ондрюшенко остолбенел.
— Давай сумку. Для сынка. У меня есть секрет: в трех теплицах полочки близко к стеклу. Попробовал — растут! Вроде уже
— Ну, приду и удивлю! Спасибо тебе.
Уже когда шли к выходу, радист сказал:
– Кажется, и мы, и вы одних гостей ожидаем. Вчера открытым текстом врезался в эфир Мазурук. Из Иркутска делал разгон Сеймчану. И сказал сгоряча, чтобы приготовились к приему гостей. Оттуда, понимаешь? У нас слухи давно ходят, их летчики говорили нашим, что вроде сам Рузвельт собирается. Вряд ли. Куда ему, он же на коляске, ноги парализованные. Вот ты и сопоставь эту байку летчиков и приезд к тебе генерала. Ну, только никому, Сережа. Никому! Сам понимаешь…
Морозов почувствовал, как у него загорелось лицо. Невероятно! Доверить встречу бывшему зеку? Или не нашлось «своего» агронома?
Или время подгоняет. Теперь понятно, почему генералу Сидорову пришлось познакомиться с «делом» сусуманского агронома: решал, можно ли на него положиться? Но почему тот же Сидоров не сказал ему сам о гостях? Вероятно, еще не был уверен, что выбор на должность гида найдет поддержку у Никишова, вот и ограничился простым знакомством, сказавши, что приедет еще раз и проверит, все ли сделано, скажет, наконец, каких-таких гостей ему, Морозову, поручают встретить, отвечать на вопросы, показать хозяйство.
Труднее всего было Сергею не проговориться дома. Он одевался, обедал, лежал на диване необыкновенно молчаливый, замкнутый. Оля вдруг присела рядом, положила ладонь на его лоб, подержала.
– Нет, не заболел. А что молчишь? Тревожишься? Какой повод?
– Устал. Лучше не расспрашивай, такая кутерьма!
– А почему кутерьма? Этот генерал?
– Разнес меня за грязь, даже за твои цветы — почему в баночках из-под фарша?
Утром, когда они завтракали, Ольга глянула в окно и ахнула:
– Смотри-ка, жестяную мастерскую ломают! Ты велел?
– Новую поставят, — сказал Сергей. — Не вписывается в пейзаж. Не смотрится.
– А кто ее рассматривать собирается?
Не дожидаясь новых вопросов, Сергей влез в комбинезон и ушел.
Сидоров приехал снова без свиты, даже начальника политотдела Сенатова с собой не взял. Он сразу прошел на агробазу и успел многое осмотреть, пока Морозова нашли на ближнем поле, где он знакомил с делами только что присланного в Сусуман второго агронома. Фамилия и имя агронома были польские — Стефан Потоцкий, да и лицо — с той самой неуловимой иронией, которая свойственна многим полякам.
К генералу они подошли вместе, поздоровались. Рыжеватые брови Сидорова чуть приподнялись, когда Лотоцкий назвал себя.
– По заявке совхоза? — спросил у Морозова.
– Да, у нас начинает действовать второе отделение совхоза, — он показал место левей аэродрома. — Мне одному трудно справиться.
– Пусть знакомится с полями без вас, — Сидоров смотрел поверх головы нового агронома. — А мы еще раз пройдемся по агробазе.
Лотоцкий ушел, а генерал все стоял, все осматривался. Было пасмурно, Морджот закрылся облаками.