Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон

Миленина Лидия

— Андрей, давай подсажу, ты самый легкий! — крикнул Дух Карасеву. Примешь потом Машу.

— Нет, последним буду я, — девчонок нужно принимать вдвоем, — сказал Кирилл, аккуратно положил Изабеллу на пол и подставил плечи, чтобы Андрей встал на них. Андрей залез ему на плечи, и Кирилл, держась за стену, встал. Карасев взялся за край отверстия, подтянулся — несколько мгновений его ноги болтались внизу, потом исчезли.

— Быстрее! — отчаянно закричал он тут же, заглядывая в дыру. — Мы совсем уходим под землю!

Следующим был Дух — теперь Кириллу было сложнее подняться,

Дух весил намного больше Карасева. Но вскоре Игорь, совершив отчаянный рывок, протаскивая себя в дыру, уже сидел на ее краю. Карасев был прав — лишь самый верх корабля еще возвышался над дрожащей долиной. Думать некогда, надо действовать…

Дух с Карасевым свесились вниз, насколько могли, приняли из рук Кирилла бесчувственную Изабеллу и втянули ее наверх. Потом была Маша… И наконец Карасев спустил Кириллу ремень своей поясной сумки. Тот уцепился за него. И трое землян, включая Машу, с трудом начали затаскивать его. Опасность придавала сил… У них получилось. А наверху Кирилл перехватился руками за край отверстия и подтянулся.

— Получилось! Я до последнего не верил, что выйдет! — честно сказал он и стер со лба пот.

— Быстро, уходим! — крикнул Дух, бросив взгляд вокруг. Кирилл помог ему снова закинуть Изабеллу на шею — сил было меньше, и девушка казалась тяжелее. И друг за другом — Кирилл придерживал Духа за локоть, чтобы тот не упал с грузом на плечах — земляне соскользнули с крыши корабля.

Земля под ногами ходила ходуном. Карасев махнул рукой на холм, который казался неподвижным, и они побежали к нему. Здесь действительно не трясло. Может, это и не землетрясение вовсе, подумалось Духу. Какие-то свойства породы в долине, вроде зыбучих песков. На вершине холма они остановились и, как по команде, взглянули вниз.

В этот момент светло-коричневая почва скрыла верхушку корабля. Дух выдохнул и показал Кириллу на спину — мол, помоги. Тот аккуратно снял Изабеллу и, придерживая, опустил на землю, Маша села рядом и приняла на колени ее голову. Дух устало распрямился и огляделся.

Во все стороны простиралась коричневая пустошь с редкими светло-зелеными кустами. Солнце жарило затылок. Пот заливал глаза…

— Ну мы и попали! — сказал он, когда дыхание немного выровнялось. — И главное — в другом мире! Даже имей мы корабль, нам не вернуться, пока Изабелла не придет в себя!

— Игорь, посмотри, — неуверенно сказала Маша. Дух обернулся к ней и увидел, как залитое солнечным светом лицо Изабеллы чуть шевельнулось. Веки дрогнули. Он кинулся к ней, принял ее из Машиных рук, приподнял за спину… В этот момент Древняя глубоко вздохнула и открыла глаза.

Несколько долгих секунд Дух смотрел в любимые зеленые глаза, не смея верить своему счастью.

— Игорь… — удивленно и тихо произнесла Древняя. Подняла руку и коснулась его щеки. Дух отчаянно перехватил ее кисть, прижал к губам.

— Я люблю тебя, — прошептал он и обнял ее.

Приди Изабелла в себя на несколько минут раньше, и, может быть, они не потеряли бы корабль. Ушли бы в другой мир. Но это было не важно. Главное, что она очнулась. Что можно снова смотреть ей в глаза, снова слышать ее смех,

снова быть рядом с живой, самой лучшей на свете…

Изабелла слабо улыбнулась.

— Я тебя, наверное, тоже… — тихо ответила она. Еще несколько мгновений они неотрывно смотрели друг на друга. И Духу захотелось плакать — от счастья. Все не важно, когда они вместе. Когда они любят друг друга.

— Кхм… — прикрывая рот рукой, вдруг сказал Карасев. — Так, быстро целоваться. И давайте думать, что нам делать и как отсюда выбраться.

— Да стой ты! — возмущенно сказала Маша. — Дай людям в себя прийти. Не каждый день такое случается!

А Кирилл, отвернувшись, смотрел в бесконечную пустыню. Мужественное лицо казалось задумчивым, но спокойным. Только собранность, никакой тревоги. А потом вдруг развернулся, сделал два шага к Маше, уверенно притянул ее за талию и впился в ее губы быстрым, отчаянным поцелуем.

— Один я, как дурак… — тихо сказал Карасев. — Не с кем даже поцеловаться…

Дух и Изабелла улыбнулись, глядя на него. И Дух нежно и легко коснулся губами ее губ, задержался на пару мгновений, и повторил, встретив ответ… Это они могли себе позволить. Никакой катаклизм не должен быть помехой любви.

А Кирилл с Машей отчаянно, глубоко целовались, словно получили глоток воздуха и не могли надышаться, напиться друг другом.

На мгновение оторвавшись от упругих губ Изабеллы, краем глаза Дух заметил, что Андрей вздохнул и отвернулся. Недолго он смотрел на пустыню, потом сел, скрестив ноги. Будь они на Земле, Карасев закурил бы. Но в Союзе не было сигарет. Другу оставалось только ждать, когда две парочки насытятся внезапным обретением друг друга.

***

Некоторое время Асториан, проснувшись, не хотела открывать глаза. Слишком хорошо все было. Слишком глубоко. Раньше… Раньше она не знала таких ощущений, когда твои границы расплываются, тают, и ты становишься единым с другим живым существом. И в этом единстве бесконечное счастье, бесконечный покой, бесконечная радость и гармония. Лучше этого не может быть ничего.

И от этого она хотела отказаться?! Теперь собственная жизнь, поставленная на карту, совсем потеряла значение. Казалось бы, обретя счастье, жалко умирать. Но это произойдет не сейчас. К тому же все по-другому. Обретя такое счастье, умирать не страшно.

Не страшно никакое будущее, когда ты обрела его.

Асториан медленно приоткрыла глаза. Она в его объятиях. Так и заснула, кружимая немыслимым водоворотом, что затягивал и отпускал, затягивал снова и заставлял биться от наслаждения, от сладости, что становились почти невыносимыми. Как живое существо может вместить столько? Наверно, и не может. Это можно только вдвоем. Вдвоем — и каждый из этих двоих становится больше, глубже, сильнее.

Смуглые сильные руки крепко, но бережно держали ее. Так он держал ее все это время… Не отпускал даже в самые истошные моменты, когда казалось, пойти дальше по пути обретения друг друга уже невозможно. Когда собственные чувства и ощущения разрывали ее на части, он собирал ее обратно, дарил ей возрождение. И не отпускал.