Кольцо судьбы. Том 2
Шрифт:
В шесть часов вечера я вышла из квартиры, закрыла её на ключ. Дошла до автобусной остановки, дождалась служебной развозки. У Мишель десять смен в месяц, из них четыре ночных и шесть дневных. Ночные смены с восьми вечера до семи утра, дневные соответственно, с семи утра до восьми вечера. Каждый раз она едет на работу два часа, с работы два часа, спит, заказывает пиццу, иногда идёт в бар и снимает девушку или парня на ночь. Вот такая у кого-то скучная жизнь. А она ведь агент Укуса, спецназовец. Видимо, она устала от весёленькой жизни, поэтому и устроилась работать в охрану тюрьмы.
В автобусе я уселась в самый конец, сосредоточилась и создала временную петлю - знаю, обещала больше этого не делать, но я должна была кое-что проверить. При помощи астральной проекции я это сделала - увидела своё недалёкое будущее, запомнила время вплоть до миллисекунды.
К восьми часам
Всё шло, как и было запланировано: я прошла все посты, пользуясь пропуском Мишель. В раздевалке открыла её шкафчик при помощи её ключа, висевшего на её бейдже. Надела её форму - несмотря на то, что она была чуть повыше меня и плечи шире, в принципе мне её форма подошла, просто не как влитая села. Затем в туалете я достала спрятанную под языком таблетку. Она была завёрнута в жёсткую бумагу и пакет. Размельчила её при помощи бляхи ремня, завернула в бумагу, в которую она и была завёрнута, сунула в карман брюк. Сняла майку и обмотала её вокруг талии, спрятав за ремень и рабочую рубашку. Затем я прошла в специальную комнату, где приняла пост от дневной смены, взяла рацию, дубинку и связку ключей от камер, расписалась за инвентарь подписью Мишель. Прошла на свой пост и отчиталась в этом по рации.
Отбой здесь в десять часов, заключённые расползаются по камерам в половину десятого, а за час до того у них ужин. Периодически их выгуливают на улице, но сейчас они «гуляли» на специальной площадке в здании. На своём посту у меня было немного работы: следить за порядком. Я стояла и думала - а ведь можно было бы обратиться к какому-нибудь заключённому, чтобы не приходилось марать собственные руки. Но, когда я на своём посту увидела Кинга, поняла, что тот трюк не сработал бы... Он здесь пару недель, а уже обзавёлся бандой! Тварь такая. Я наблюдала за ним со стороны, читала по его губам и губам других заключённых. Уже за двадцать минут я поняла, что за Кинга тут быстро назначили награду. Ведь по его прихоти многие сели - да, они были преступниками, но сели-то из-за него. В общем, те, кто здесь оказался из-за него, стремились сделать с ним то, что я собираюсь сделать. Он прекрасно осознавал свои шансы, поэтому быстренько обзавёлся теми, кто не хочет его убить - да, есть и такие. Уж не знаю, чем он их взял, но пять здоровяков ходили за ним стеной, оберегая от врагов. Коммуникабельная личность, ничего не скажешь. Даже странно, что он оказался таким трусом со мной, ведь он явный лидер по натуре. Хотя, чего странного - все они только хорохорятся до поры до времени.
Когда объявили ужин, Кинг послал за своей едой одного из своих подручных. Я прошла к столовой, достав из кармана свёрток с таблеткой и высыпав содержимое в свою руку. А потом старалась не нервничать, наблюдая за тем подручным Кинга. Здесь был некий конвейер: из кухни на стойку ставили три подноса в ряд, заключённые поочерёдно брали по одному подносу. Когда подручный Кинга стоял четвёртым в очереди, я дождалась очередную партию и высыпала порошок на еду третьего подноса. Порошка было мало, и его цвет сливался с цветом еды. Вскоре поднос забрал подручный Кинга и вернувшись к столу, поставил поднос перед Кингом, тот приступил к ужину. Его подручные не ели, то ли они это делают отдельно от него, то ли питаются чем-то другим - уж не знаю. Эта таблетка немного дезориентирует его, но не вырубит и не заставит чувствовать нечто неладное. Просто он решит, что у него мигрень разыгралась, захочет полежать, отдохнуть. Его не будет сильно рубить, усталость только навалится. Знаю, это подло - я собираюсь придушить ослабленного врага, но, что же делать? Я - женщина, я слабее его, как ни крути. Мне нужна фора. Если бы можно было его ударить пару раз, то я бы обошлась без таблеток, но мне нельзя его бить - никаких синяков, ссадин, царапин.
После ужина заключённые ещё полчаса прогуливались по площадке, я прочитала по губам, как Кинг и его банда готовит побег...
– Даже, если мы сбежим, - проговорил один из заключённых, -
– Они восемнадцать лет не видели меня под своим носом!
– огрызнулся Кинг. Между прочим, у него разыгралась мигрень. Хоть он и весьма резво себя вёл, он постоянно жмурился и растирал висок, свет его раздражал, шум тоже. Когда он уединится в своей камере, то его разморит совсем.
– Так что не рассказывай мне о «гениальных» агентах. Будто ты не знаешь, сколько преступников не занесено даже в базу управления.
Как интересно... их действительно так много? И куда же, вправду, смотрит Укус?! Он ведь наблюдает за всеми жителями планеты!
– Но, в конце концов, они тебя посадили...
– Не они! Это сука Селин сделала! И лишь потому, что знала, где искать меня. Я сам спалился. Больше она меня не найдёт. Свалим из этой страны и устроимся там, где нет этой грёбанной Сандерс!
ХА-ХА-ХА! Зашибись, я вовремя, скажу я вам. Милые мои, любимые, злодейчики - вы такие одинаковые, предсказуемые. И месяца не прошло, он уже вернулся к своим делам, готовит побег, чтобы создать новую банду...
В половину девятого по громкоговорителю сказали расходиться по камерам. Заключённые пошагали к своим «комнатам». В подследственную зону Мишель входила камера Кинга - поэтому я и выбрала её. У Кинга была двуместная камера, но на данный момент - так уж получилось, он жил в ней один. Она была последней в ряду. Заключённым даётся пятнадцать минут на подготовку ко сну. Затем охранники проводят вечернюю проверку, в десять часов охранники запирают камеры и выключают свет. В этой тюрьме специально замки запираются не через электронику, чтобы нельзя было взломать компьютер и отворить целый ряд заключённых.
Кинг уже не очень хорошо себя чувствовал во время вечерней проверки: сидел на кровати, кривясь и растирая виски. Я произвела проверку по всем уставам местной охраны. Когда объявили отбой, я закрыла все камеры, а камеру Кинга - нет. В его замке я провернула ключ и закрыла дверь, а потом беззвучно провернула ключ обратно. Закупив точно такой же замок, я очень много практиковалась, чтобы научиться прокручивать ключ в этом замке практически беззвучно, быстро, но спокойно, не вызывая подозрений со стороны. Главное - отточенность. Когда ты мысленно высчитываешь каждую секунду, прежде чем сделать что-либо, всё идёт по плану.
Отошла от камеры, мысленно считая шаги и секунды, дошла до рубильников, выключила свет на этаже. Эти рубильники были не в свободном доступе, они находились в коробке, которую можно открыть при помощи ключа на связке охранника. Рубильники находились в коридоре, между туалетом со свободным доступом и дверьми, ведущими в служебный коридор. Чтобы пройти эту дверь надо магнитку приложить - от неё сигнал идёт бригадиру смены.
Исполнив свой долг, я прошла в туалет. Там нажала кнопку, скрывающуюся в круглом креплении бейджа. В этот момент видеонаблюдение мигнуло на секунду, а потом пошла запись. Компьютеры тюрьмы строгого режима невозможно взломать, если ты не агент Укуса, имеющий доступ к ним, и у тебя есть повод зайти в систему. У меня четыре минуты - максимум, если я задержусь ещё хоть на минуту, это вызовет подозрения. Я достала из кармана штанов перчатки, что стащила в столовой, надела. Затем достала майку из-под ремня, намотала её на одну руку. Шагнула к двери, поднесла руку к ручке и... замерла. Что я делаю? У меня последний шанс, чтобы остановиться и не совершить умышленное убийство. Последний шанс на то, чтобы остаться самой собой, не уподобиться Кингу. Отпустить его? Простить его? Я уже не так уж и зла на него, на самом деле, возможно даже, я его простила. Ведь он не виноват в том, что у него с головой не всё в порядке. Я всегда умела... отпускать ненависть к своим врагам. Может быть, я сама социопатка? Дело не в личных счётах: просто я не вижу иного способа обезопасить этот мир от него. Он сбежит, скорее всего. Возможно, его застрелят при попытке, но что если нет? Что если он сбежит со своими дружками-амбалами, найдёт тех, кто остался ему верен, и они продолжат свои тёмные дела? Уже в другом месте. И Кинг станет злее, он станет хуже, ведь уже ничто не будет его останавливать. Что если он устроит нечто масштабное? Крупный террористический акт, свержение правительства? Его новые жертвы будут на моей совести. Или его убийство будет на моей совести. В любом случае, мне уже, наверно, не видать рая. Я давно уже запятнана, я давно уже грешна. Наступит час, и я поплачусь за свои грехи, знаю. Так должно быть, это правильно. Неважно, насколько чисты были твои намерения, когда ты возомнил себя Богом и лишил жизни человека. Благими намерениями вымощен путь в ад...